Мы сидели с дочкой и плакали: после двадцати лет брака муж ушёл от меня… просто прислав сообщение.
Мы с Ладой сидели на кухне, прижавшись друг к другу, и молчали. Слёзы катились по щекам, и остановить их не было сил. Обе оказались брошенными — я мужем, а она — парнем. Разница лишь в возрасте: ей девятнадцать, мне — сорок. Но боль была одинаковой. И горечь — тоже.
Никто не решился сказать правду в глаза. Лада получила сухое сообщение: «Прости, у меня другая. Не ищи». Мне пришло СМС: «Давай разведёмся. Я полюбил другую». После двадцати лет жизни вместе. После общих праздников, поездок, после того, как я растила дочь, ухаживала за ним, прощала срывы, терпела его отсутствие. И в итоге — всего лишь строчка на экране.
Через два часа он приехал — будто по делу. Без слов, без стыда. Быстро собрал вещи. Даже не взглянул в мою сторону. Лишь Лада вышла из комнаты и смотрела на него, будто видела впервые. Он промолчал. Развернулся и вышел. Дверь захлопнулась.
Её парень исчез двумя днями раньше. Пока мы были в магазине, он собрал свои вещи и ушёл. В квартире воцарилась гнетущая тишина. Мы рыдали. Потом онемели. А потом пришла ярость.
— Мам, дава́й поменяем замок? — вдруг предложила Лада.
Я кивнула. Мы поменяли. И не только замок. Собрали всё, что напоминало о них: одежду, книги, фотографии. Сложили в чёрные мешки и выбросили. Оставили только необходимое. Его инструменты продали. Посуду отдали соседям — нам столько не нужно. Починили сломавшийся унитаз, сделали генеральную уборку, купили цветы для подоконника. Стали жить вдвоём. Без мужчин. Без скандалов. Без раздражения.
— Мама, дава́й возьмём кота? — спросила Лада как-то вечером.
— А как же аллергия отца?
— Вот и хорошо, что его нет.
И мы взяли котёнка. Чёрного. Хитроватого. С горящими, как угли, глазами. Он стал нашим утешением.
Я подала на развод. Бывший согласился выписаться из квартиры, чтобы не делить машину. Через неделю он уже выкладывал фото с новой «любовью» — девчонкой лет двадцати трёх. Всего на три года старше нашей дочери.
И знаете, я не сломалась. Не рухнула. Записалась в спортзал. Сделала новую стрижку. Взяла дополнительные смены. На работе меня хвалили за энергичность. Лада снова начала улыбаться. Через полгода впервые после расставания пошла на свидание. Мы жили. Дышали полной грудью. Начали всё сначала.
И всё было бы хорошо, если бы однажды вечером он не вернулся. Не постучал в дверь. Не стоял на пороге с чемоданом и глупой улыбкой.
— Она меня бросила, — пробормотал он. — Я хочу вернуться домой.
— А у нас для тебя дома нет, — спокойно ответила я, преграждая путь.
Лада подошла и встала рядом.
— Мама, не пускай. Пожалуйста.
И я не пустила. Закрыла дверь. А он стоял с той стороны и твердил:
— Это ты во всём виновата. Ты отдалилась. Ты стала холодной. Ты…
А я думала: после двадцати лет брака ты даже в лицо не смог сказать, что уходишь. Просто отправил СМС. А теперь обвиняешь меня в том, что не приняла обратно?
А вокруг все ждали, что я передумаю.
— Одна не справишься, — говорила мать.
— Не упусти шанс, — уговаривала свекровь.
— В сорок лет тебе больше никто не нужен, — шептала сестра.
Даже коллеги качали головами:
— Ну вернулся же. Ну ошибся. Можно простить…
Нет. Я не простила. И не прощу.
Потому что есть вещи, которые нельзя прощать. Не из-за злопамятности. А потому что уважаешь себя. Потому что ты — не вещь, которую можно бросить, а потом передумать. Не запасной вариант.
— Ты готова вычеркнуть двадцать лет из-за одной ошибки? — спросил он позже, когда снова попытался позвонить.
— Я готова вычеркнуть их из-за твоей трусости, — ответила я. — Ты мог уйти по-мужски. А сбежал, как мальчишка. И вернулся только потому, что с другой не вышло. Это не любовь. Это страх одиночества.
Теперь я знаю: никакой бывший муж не определяет твою ценность. Никакие прошлые годы не стоят того, чтобы снова причинять себе боль.
А мы с Ладой — живём. В тишине. В спокойствии. С котом. И с новым замком на двери.
