14 мая 2024 года
Сегодня произошёл неприятный инцидент с тёщей. Сидим мы с женой Таней на кухне, готовим ужин — котлеты жарим. Вдруг вваливается Людмила Степановна, моя драгоценная тёща, и с порога заявляет:
«Танька, завтра мне пирог с капустой испеки. Давно нормальной выпечки не ела, всё какие-то заморские блюда готовишь!»
Таня аж застыла у плиты, ложку в руке замерла. А тёща уселась за стол, в своём привычном багровом свитере, и смотрит на нас с тем самым выражением лица, от которого у меня всегда желудок сводит.
«Я на капусту аллергия, Людмила Степановна,» — спокойно отвечает Таня, переворачивая котлеты.
«Чего-о?» — тёща аж подпрыгнула. — «Я тебе приказываю, а ты отказываешься? Да кто ты такая, чтобы мне перечить? В мои годы невестки старших уважали!»
Таня сняла сковороду с огня, повернулась к ней:
«Это не про неуважение. Если я капусту приготовлю — у меня приступ начнётся. Хотите пирог — пеките сами.»
Тут тёща вообще взбеленилась:
«Я тебе что, прислуга? Ты хозяйка — вот и готовь что велят! А аллергия у тебя — от лени. Тебе просто тесто месить неохота!»
В этот момент я как раз с работы вернулся. Тёща мгновенно переключилась на страдальческий тон:
«Сережа, сынок, ну наконец-то ты! Твоя жена совсем обнаглела! Пирог попросила — а она хамит, отказывается!»
Я снял куртку, устало посмотрел на Таню — стоит у плиты, вся напряжённая.
«Тань, что происходит?»
«У меня аллергия на капусту, Серёж,» — тихо говорит она.
«Какая ещё аллергия?» — махнул я рукой. — «Мама, не переживай. Таня завтра пирог испечёт. Да, дорогая?»
Таня молча посмотрела на меня, потом на тёщу — а у той на лице такая торжествующая улыбка. Вижу, у жены аж губы дрожат.
«Нет, не испеку,» — твёрдо говорит она, снимает фартук и идёт к двери. — «Ужинайте сами.»
Захлопнула дверь спальни. А мы с мамой спокойно ужинаем, болтаем о делах. Как будто так и надо.
Утром Таня встала раньше обычного. Мама ещё спит — в квартире непривычно тихо. Я за столом кофе пью, новости в телефоне листаю.
«Серёж, нам надо серьёзно поговорить,» — садится напротив, руки в замок.
«О чём?»
«О твоей маме,» — вздыхает Таня. — «Я устала от её вечного недовольства. Она критикует всё — как я готовлю, как убираюсь, во что одеваюсь. Я больше не хочу подчиняться ей в собственном… в нашем доме.»
Я аж кофе поперхнулся:
«Таня, о чём ты? Мама ведёт себя нормально. У неё просто характер такой.»
«Характер?» — голос у жены повышается. — «Ты называешь характером командование взрослыми людьми? Серёжа, может, снимем маме отдельную квартиру? Хоть студию? Мы же молодые — нам своё пространство нужно.»
Я так чашку об стол хлопнул, что брызги полетели:
«Ты предлагаешь мою мать на улицу выставить? Она попросилась к нам, а ты её выгоняешь?»
Таня хотела меня за руку взять, но я дёрнулся:
«Я не выгоняю. Отдельное жильё. Мы можем аренду помогать оплачивать…»
«Знаешь, мне это не нравится,» — встаю, собираюсь на работу. — «Мама никому не мешает. Наоборот — помогает: готовит, по дому…»
«Когда она готовит?» — Таня тоже встаёт. — «Серёж, очнись! Я работаю, прихожу, ужин готовлю, убираюсь, стираю. А твоя мама только критикует!»
«Всё,» — обрываю я. — «Не хочу это больше слышать. Мама остаётся с нами. Точка.»
Хлопнул дверью. Таня осталась на кухне одна, смотрит в мой недопит
— Если будешь спорить, мой сын вышвырнет тебя на улицу, — заявила свекровь, забыв, в чьей это квартире.