Ах, если я для тебя никто, тогда попробуй без меня прожить! сорвалась с губ Татьяны эта фраза, будто прорвавшийся пар из перегретого чайника.
Вечер в квартире был тихим, но не уютным. Татьяна мешала борщ, слушая, как ходят часы на кухне. Когда-то их тиканье раздражало в те дни, когда дом наполняли голоса детей, их смех и вечные «Мама, дай!». Теперь же часы стали её единственным собеседником в опустевшей квартире.
Она бросила взгляд на мужа. Виктор, как обычно, уткнулся в телефон. Свет экрана отражался в его очках, и Татьяну вдруг осенило: похоже, он чаще смотрит в телефон, чем в её сторону.
Ужин на столе, сказала она, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
Он кивнул, не отрываясь от экрана. Она расставила тарелки фамильные, из сервиза, который берегли для гостей. Но гости бывали редко, а сыновья заглядывали ещё реже.
Борщ был наваристым, с ложкой сметаны и свежей зеленью петрушкой с укропом, которые она сама выращивала на подоконнике. Рядом ломтики чёрного хлеба, только что из печи.
Виктор отложил телефон, взял ложку. Первый глоток. Второй. На третьем он поморщился.
Соли мало, буркнул, отодвигая тарелку.
В Татьяне что-то оборвалось. Она посмотрела на свои руки в трещинах от воды, с облупившимся лаком. Весь день она стирала, убирала, готовила. А на плите ещё стоял его любимый чай тот самый, который надо заваривать строго семь минут, «иначе невкусно».
Ладно, её голос дрогнул, но не от слёз от нахлынувшей ярости. Если я для тебя ничего не значу, попробуй прожить без меня!
Он поднял глаза впервые за вечер действительно посмотрел на неё. В его взгляде читалось удивление: «Эта тихая женщина ещё и возмущаться умеет?»
Татьяна вскочила. Схватила пальто старое, из прошлогодней распродажи, ведь «зачем тебе новое, это ещё носить и носить».
Ты куда? в голосе Виктора прозвучала тревога.
Дверь хлопнула. Вечерний воздух ударил в лицо, и Татьяна впервые за годы почувствовала, что может дышать полной грудью.
*
Маленькая съёмная квартирка встретила её тишиной. Не той гнетущей, что была дома, а лёгкой, как первый снег. Здесь не было вечно недовольного мужа, не было обязанностей, не было этих вечных «Ты где?» и «Почему не».
Утро началось с того, что Татьяна просто лежала. Не вскакивала в шесть, чтобы успеть приготовить завтрак. Не бежала на рынок за свежими продуктами. Она смотрела, как солнечный зайчик ползёт по стене, и вдруг рассмеялась: «Боже, я могу просто ничего не делать!»
Но привычка вторая натура. Руки сами потянулись к тряпке, к пылесосу Она остановилась: «Нет. Сегодня я буду делать только то, что хочу».
Впервые за годы она долго стояла перед зеркалом. Морщинки у глаз, седина в волосах Но глаза они словно ожили.
На улице пахло осенью и свежими булками из ближайшей пекарни. Раньше она проходила мимо, потому что «домашний хлеб полезнее». Сегодня зашла.
Доброе утро! улыбнулась продавщица. Что вам?
Я Татьяна растерялась. Столько лет она покупала еду для других, но не помнила, что нравится ей. Дайте булочку с маком. И кофе.
Она села у окна, наблюдая за прохожими. Первый глоток кофе обжёг губы, но это было приятно.
«Боже, подумала она, неужели жизнь может быть такой простой?»
Телефон молчал. Интересно, Виктор уже понял, что без неё даже яичницу не пожарит?
*
Через неделю позвонил старший сын, Дмитрий.
Мам, ты в своём уме? в его голосе звучало раздражение. Папа сказал, ты ушла! Это что за бред?
Татьяна сжала телефон.
Дима, я
Да ладно, хватит! перебил он. Папа всегда ворчал, ты же знаешь его характер. Нашла из-за чего скандалить!
Она закрыла глаза. Даже сын, её мальчик, не видел в ней человека.
Это не про борщ, тихо сказала она.
А про что тогда? Папа без тебя как потерянный! Вчера сам пельмени варил представляешь? Полкухни залил!
Татьяна вдруг рассмеялась.
Вот видишь, сказала она, оказывается, он может сам.
Мам! взорвался Дмитрий. Ты семью разрушаешь! Что люди скажут?!
«Люди, люди» эхом отозвалось у неё в голове. Всю жизнь она жила для этих «людей».
А ты когда-нибудь спросил, чего хочу я? её голос окреп.
В трубке повисло молчание.
*
Месяц спустя Татьяна проснулась под звуки гармони за окном сосед-пенсионер любил играть по утрам. Раньше это раздражало, а теперь она даже подпевала.
На подоконнике зеленели петрушка и укроп теперь она выращивала их для себя.
Телефон пискнул сообщение от младшего:
«Мам, зайду сегодня?»
Она улыбнулась. Дети стали звонить по-другому не с требованиями, а с вопросами: «Как ты? Что нового?»
На тумбочке лежал билет. В Петербург. Она всегда мечтала увидеть белые ночи
Телефон снова зазвонил. «Виктор».
Привет, хриплый голос. Слушай вот эти мои рубашки, которые ты особым способом гладила
Она улыбнулась.
Сдай в химчистку, Витя.
А он замялся. Ну ладно. А ты как ты?
Хорошо, ответила она. И это была правда.
За окном светило солнце. Жизнь только начиналась.
