«Если отремонтируешь этот двигатель, я отдам тебе свою должность», сказал начальник, хихикая.
Аглая Иванова, в отличие от остальных, не смеялась.
Она знала того мальчишку. Раз в неделю он появлялся с потрёпанной сумкой, прося отнести в мусор старые технические журналы, спрашивая, можно ли оставить разорванные руководства, древние каталоги, любой лист с чертежом детали или схемой электропривода.
Сначала некоторые продавцы дразнили его.
«Мусорщик, мешающий клиентам» бормотали они.
Но Аглая никогда не позволяла его вытеснить.
«Если бы у вас была хотя бы половина той жажды учиться, которой обладает этот мальчик, наш автосалон уже удвоил бы свои показатели», говорила она без колебаний.
Теперь он стоял перед монстром из разобранного двигателя.
Его глаза сужены, пальцы, худые, ощупывали каждую деталь, будто пытаясь услышать невидимую историю.
Аглая вздохнула, взяла бутылку воды и спустилась в цех.
«Ты уже позавтракал?» спросила, прислонившись к колонне, не нарушая его пространства.
Дмитрий Петрович вздрогнул от голоса. Он был так поглощён клубком цилиндров, шлангов и датчиков, что совсем забыл о собственном желудке.
«Товарищ Аглая нет, ещё нет. Я хотел бы воспользоваться тем, что коллеги ушли к обеду, и привести порядок», пробормотал он, смущённый.
Аглая посмотрела на столешницу. Детали, ранее разбросанные без всякой системы, теперь были разобраны по группам: винты по размеру, уплотнительные кольца словно ожерелье, крупные шестерни на чистых тканях.
«У тебя есть метод», отметила она, удивлённо. «Это не только смелость, но и ум».
Он улыбнулся.
«Книги говорят: если не понимаешь логику, просто запоминаешь. А когда появляется новая проблема, теряешься», ответил он. «Мне нравится разбираться, поэтому сначала медленно, а потом»
Он замолчал, не зная, не переборщил ли.
Аглая достала из сумки два булочки, завернутые в пергамент.
«Возьми», предложила. «Я купила их для себя, но ты сегодня нуждаешься в еде».
Дмитрий раздумал.
«У меня нет, как заплатить».
«Заплатишь, когда станешь менеджером, дорогой», поддразнила она, улыбаясь. «Только успей, пока господин Фёдор не вернётся с тем своей невыносимой улыбкой».
Мальчишка сразу схватил хлеб. Пока он жевал, Аглая наблюдала за ним.
В нём она видела не просто худого парня в простой одежде. Она видела Агласу Гваделупу, которая много лет назад пришла в автосалон с тряпкой в руке и усталыми глазами, прося работу чистой.
«Только пока мальчик не вырастет», говорила она тогда, голосом, скрывающим тяжесть жизни.
Сейчас этот «мальчик» стоял перед самым дорогим двигателем в салоне, будто перед загадкой, а не приговором.
Дмитрий, позвала она, когда он доедал последнюю крошку. «Ты знаешь, что Фёдор говорил это в шутку, не так ли? Он действительно не верит, что ты сможешь это исправить».
«Знаю», ответил он, протирая руки о штаны. «Но если не попробую, останусь навечно в стороне. Я устал только смотреть».
Аглая почувствовала лёгкое сжатие в груди.
«Твоя мама знает, что ты здесь?» спросила она.
Он пожал плечами.
«Она знает, что я прихожу за журналами. Двигателя она не знает. Если узнает, убьёт меня от испуга, подумает, что я взорву цех».
Они рассмеялись.
«Попробуем успеть, пока она не взорвёт менеджера», сказала Аглая. «Если понадобится инструмент, руководство, кофе зовите меня. Я не разбираюсь в двигателях, но умею распознавать людей, которым нужен шанс».
Дмитрий кивнул.
«Спасибо, госпожа Аглая».
Она поднялась, оставив ему чуть больше хлеба в желудке и гораздо больше смелости в душе.
Последующие дни прошли, как тихий марафон. По утрам Дмитрий ходил в общественную школу, внимательно слушал уроки, записывал всё, спрашивал, когда никто не спрашивал, впитывая знания. Одноклассники прозвали его «Мозгом» не как комплимент, но он не придавал этому значения.
По вечерам помогал Агласе Гваделупе: носил ведра воды, чинил ящики, штопал стулья.
«Ты берёшься за это так, как будто ласкаешь», говорила старушка, глядя, как он поправляет ножку стола. «Твой биологический отец, должно быть, был механиком или плотником».
Дмитрий молчал. Отец он не помнил, мать до Гваделупы тоже. Его нашли в холодный вечер, свернувшегося в одеяле у дверей. Оставшееся было лишь воображение, которое он надеялся когданибудь спросить у старухи.
Но у него было достаточно двигателей, чтобы разбирать, не разбирая собственное прошлое.
Вечерами, когда солнце опускалось за невысокие дома района, он шёл к автосалону. Фёдор не выдавал ему ни пропуск, ни официальное разрешение, но Аглая тихо предупредила охрану:
«Пустите мальчика, он помогает с работой. Если менеджер будет возмущён, пусть обратится ко мне».
Так каждый вечер Дмитрий пробирался в цех. Некоторые механики издавали смех:
«Менеджер, нашёл детальчудо?»
Он притворялся, будто не слышит. Другие, постепенно, подходили ближе.
«Парень, ты видел такую электронную инжекцию?»
«Не вживую, только на схемах», отвечал Дмитрий, указывая на провода. «Но здесь, кажется, ктото переподсоединил жгут к неверному модулю. Смотрите метки».
Механик, заинтересованный, подошёл.
«Никогда не замечал».
И так, небольшими жестами, Дмитрий завоёвывал уважение, которое Фёдор даже не предполагал.
На третью ночь, когда он уже десять раз мысленно разобрал и собрал двигатель, заметил чтото странное. Повреждения были не просто следствием ошибок. Были царапины в необычных местах, повторяющиеся следы, как будто ктото пытался вставить деталь, не предназначенную для этой модели, несколько раз.
Он взял старый телефон, увеличил фото «до»:
«Вот здесь», показал он, «скрутка винта с плоской головкой, не соответствующая оригиналу».
Дмитрий нахмурился, достал старый мануал, который Аглая получила от одного из продавцов за чашку кофе и кукурузный кекс.
На странице модели написано: «Винт спецификации X, шестигранная головка, крутящий момент 12 Н·м». На столе лежал иной, меньший винт.
«Ктото сэкономил на детали», пробормотал он. Он знал, о чём речь: автосалоны часто заменяют оригиналы на более дешёвые аналоги, потом обвиняют механиков.
Он не стал обвинять, а просто решил починить.
В пятницу, за два дня до срока, Фёдор вошёл в цех в плохом настроении.
«Где мальчик?»
Один из механиков указал в глубину. Дмитрий был на коленях, почти в ухе двигателя, возясь с электроникой. Фёдор подошёл, его дорогие ботинки блестели на масляном полу.
«Итак, гений? Уже стал менеджером или всё ещё играешь в лего?»
Дмитрий отряхнулся, вытер пот со лба, глаза светились.
«Остаётся чутьчуть, господин Фёдор. Я нашёл главную проблему и вторую».
Фёдор ухмыльнулся.
«Две проблемы? Конечно, всегда есть «вторичная» проблема, когда не умеют работать». Он чутьчуть нахмурился. «Если машина не завойдёт, виноват этот вторичный вопрос».
«Нет», ответил Дмитрий, держась за голос. «Если не завоёт, моя вина. Я принял вызов. Было бы хорошо, если бы вы были рядом, когда я её впервые включу. И, может быть, владелец тоже».
Фёдор замолчал.
«Владелец не должен знать», резко сказал он. «Он лишь получит работающий автомобиль. Проблема моя. Если ты провалишься, вернёшься к собирать журналы. Договорились?»
«Договорились», кивнул Дмитрий.
Фёдор вышел к двери, где его встретила Аглая, руки скрещённые, лицо, как у того, кто слышал больше, чем хотел.
«Танечка, моя цветочка», попытался он, используя прозвище, которое никому не нравилось. «Тебе не место в цехе, у тебя бумажки выше».
«Бумаги я решаю», бросила она без улыбки. «Меня волнует двигатель и мальчик».
Фёдор отмахнулся.
«Если он провалится, я позову эвакуатор импортера, заплатят дорого, а владелец даже не узнает о проблеме».
«А что ты пообещал этому мальчику?» настойчиво спросила Аглая.
«Какой мальчик?» притворился он.
««Если отремонтируешь этот двигатель, я отдам тебе свою должность». Я слышала это в комнате, и другие тоже слышали».
Фёдор закатил глаза.
«Это была шутка», объяснил он.
«Забавно», пробормотала Аглая. «Не помню, чтобы вы так шутили с сыном владельца, только с теми, у кого нет фамилии».
Фёдор побледнел.
«Не смешивай вещи», сказал он.
«Я не смешиваю», прошептала Аглая, подходя ближе. «Вы же перемешали эго с бизнесом. Если машина не будет готова к воскресенью, контракт с господином Смирновым рухнет, и вы не только потеряете работу, но и уважение всех здесь, включая меня».
Имя Смирнов всплыло, как камень в ботинке Фёдора. Смирнов был владельцем сети автосалонов, владел половиной офисных помещений города.
Смирнов оставил простую записку: «Если вы решите проблему, никто не решает, подпишу эксклюзивный договор. Если нет ищу конкурентов». Фёдор понимал, что провал может погубить его карьеру.
Он поставил лучшего механика у двигателя, но когда тот снова «кашлял» и «умирал» спустя три дня, уволил его. Не мог видеть некомпетентность, особенно когда дело касалось его шеи.
Но в сердце Фёдора терзала мысль о четырнадцатилетнем мальчишке, стоявшем в центре решения.
«Я знаю, от чего зависит этот контракт», сказал он, чувствуя пот на спине, несмотря на кондиционер. «Но я не отдам вам свою должность, даже если вы совершите чудо».
Аглая посмотрела серьёзно.
«Никто не требует, чтобы вы сдавали должность. Но слово дано. Если нарушить его, потеряется не только договор со Смирновым, но и уважение всех здесь, в том числе моё».
Фёдор открылзакрыл рот, но ничего не сказал. Он вернулся к окну, глядя на город.
Внизу мальчик всё ещё крутил двигатель. Он видел в нём отражение своего молодого «я», когда только мечтал о руководстве.
Суббота проснулась пасмурной. Дмитрий пришёл рано, глаза красные от недосыпа. Он до ночи изучал последний чертёж, мысленно собирая детали. Аглая Гваделупа увидела его с рюкзаком.
«Рано уже, сынок?»
«Помогаю в автосалоне, мамочка», ответил он, целуя её морщинистое лицо. «Важно».
Она кивнула, понимая, что он не вляпётся в неприятности, лишь в винты.
В цехе двигатель уже ждал, собранный, блестящий, молчаливый, как будто насмехался.
«Сегодня день, менеджер», подколол один из механиков, проходя мимо. «Если всё сработает, я твой доктор».
Дмитрий улыбнулся, но желудок крутился.
Аглая появилась с кружкой кофе.
«Будет публика», предупредила она. «Господин Смирнов звонил вчера, придёт посмотреть».
Дмитрий проглотил сухо.
«Сам он?»
«Сам», подтвердила она. «И помни: страх есть у всех, но отвага то, что мы делаем, несмотря на него».
Фёдор вошёл, выглядел напряжённым, без строгого галстука, только расстёгнутые пуговицы.
«И что, гений? Готов?»
«Да, господин», кивнул Дмитрий. «Проверил всё три раза».
«Три раза лучше», усмехнулся Фёдор. «Три тоже».
Он пометил машину, белый седан, как спящую зверушку. Дмитрий сел за руль, нежно провёл рукой по кожаному руля и чутьчуть представил, как будет ездить по улицам Москвы.
Он повернул ключ. На мгновение тишина, потом панель зажглась, системы ожили, мотор задыхался, а затем рычал ровно, уверенно.
Дмитрий почувствовал слёзы в глазах. Фёдор выдохнул, не заметив, как расслабился. Аглая хлопнула в ладоши.
«Неплохо, парень», пробормотал механик рядом. «Словно только что с завода».
Дмитрий не шевельнулся, проверяя индикаторы, слушая ровный звук. Он выключил, включил снова мотор подчинялся, как послушный конь.
Тут в цехе послышались уверенные шаги. Вошёл господин Смирнов, в сопровождении продавца и молодого помощника.
Аглая выпрямилась, а Фёдор тихо высушил руки в штанинах.
«Добрый день, господа», поздоровался владелец, голосом, полным уверенности. «Где моя проблема в миллионах?»
Фёдор улыбнулся.
«Ждём вас, господин Смирнов», сказал он, указывая на седан. «Похоже, проблема решена».
Смирнов осмотрел машину, будто бы знал каждый запах металла.
«Двигатель был списан», сказал он. «НоСмирнов, улыбнувшись, объявил, что теперь автосалон будет вести обучение талантливых юных мастеров, где Дмитрий получит стипендию, а Аглая возглавит программу, доказывая, что упорство и честность способны менять судьбы.
