Артём Волков шагнул в холл шикарного офиса с привычной самоуверенностью. Хрусталь, отполированный мрамор и металлический блеск вокруг словно отражали его суть безукоризненную, резкую, недосягаемую.
Секретарь вскочила, едва уловив его отражение в зеркальной двери, и прошептала в рацию: «Он здесь».
Артём шёл по коридору, будто выходя на сцену. Его итальянский костюм сидел идеально, взгляд прямой, тяжёлый, лишённый теплоты. Улыбка? Он считал её проявлением слабости. Потому никогда не улыбался.
В офисе воцарилась напряжённая тишина. Все знали: новый владелец молод, богат и безжалостен. За неделю он уволил половину руководства. Никто не чувствовал себя в безопасности.
У лестницы он замедлил шаг. На полу сидела уборщица, тщательно натирая мрамор и что-то бормоча себе под нос. В ушах наушники.
Артём нахмурился. Секретарша поспешила вмешаться:
Пожалуйста, господин Волков, проходите
Но он остался на месте.
Что она слушает?
Женщина вздрогнула, сняла один наушник и подняла глаза. В них читалась не боязнь, а усталость и лёгкое недоумение.
Аудиокнига, тихо ответила она.
На английском? удивлённо поднял он бровь.
Да.
Артём презрительно усмехнулся:
Если так хорошо знаете язык, может, вам не пол следует мыть, а в переговорах участвовать?
Она не ответила, спокойно выдержав его взгляд. Его это разозлило.
Проверим, резко сказал он, доставая из портфеля бумагу. Переведите это. Сейчас. Без ошибок.
Женщина взяла лист, пробежалась глазами по тексту и начала переводить чётко, безупречно, без единой заминки.
Артём застыл. Раздражение сменилось оцепенением. Он выхватил лист, перечитал перевод был идеален. Взглянул на неё снова. Она уже надела наушники и продолжала мыть пол, будто ничего не произошло.
Молча он развернулся и направился к лифту. Впервые за долгие годы он осознал, что в этом здании есть кто-то умнее его.
В кабинете на 27-м этаже он уставился в окно, скрестив руки. Перед ним лежал тот самый лист. Он перечитал его снова. Ни одной ошибки. Ни одного упущенного нюанса. Она знала не просто язык она разбиралась в сложных юридических и финансовых терминах, с которыми даже его лучшие сотрудники справлялись с трудом.
Откинувшись в кресле, он задумался. Как человек с такими знаниями оказался на полу с тряпкой? Его собственная гордыня вдруг показалась ничтожной.
Катя, вызвал он по рации, найдите досье на уборщицу.
Какую именно? растерялась она.
Чёрт, я даже имени не спросил. Ищите всех женщин за шестьдесят в клининге. Мне нужно знать, кто она.
Секретарша замерла такого запроса не ожидала.
Хорошо, Артём Сергеевич.
Через тридцать минут раздался стук. Катя вошла, держа папку.
Вот. Маргарита Ивановна Мельникова. Родилась в 1959-м. Высшее образование МГУ, филфак, кафедра прикладной лингвистики. Кандидат наук. Специализация романо-германские языки. Синхронный перевод. Знает английский, французский, немецкий, по старым данным немного китайский.
Артём поднял глаза.
Кандидат наук?
Да. Работала в институте иностранных языков до 1998-го, потом уволена из-за сокращений. Затем библиотека, фриланс, перерыв. С 2014-го уборщица.
Почему?
Катя пожала плечами.
Не указано. Но выяснила: у неё внучка-инвалид. Родителей нет. Возможно, ради неё пришлось изменить жизнь.
Артём встал, подошёл к окну. Внизу кипела жизнь дела, сделки, суета. А он вдруг осознал, как ошибался.
Когда я насмехался над ней, тихо произнёс он, я смеялся над человеком, который умнее половины моего руководства.
Катя молчала.
Он повернулся:
Завтра она не будет убирать. Я хочу поговорить. Пригласите её в 10:00. Без предупреждения. Просто скажите Волков ждёт.
А если спросит зачем?
Он задумался, глядя на дверь.
Скажите: он передумал.
На следующее утро Маргарита Ивановна пришла раньше обычного. Седые волосы аккуратно уложены, форма чистая, но потрёпанная. Она немного хромала старые колени не выдерживали долгой работы на полу.
Наклонившись к ведру, она услышала голос:
Доброе утро, Маргарита Ивановна.
Она выпрямилась, сняла перчатки.
Катюша, что-то случилось?
Господин Волков вас ждёт.
Она замерла.
Уверены? слегка усмехнулась. Может, ошибка?
Нет. Он велел привести вас без предупреждения.
Тогда хотя бы руки помою.
Он не против.
Через несколько минут она стояла перед дверью, за которой решались судьбы корпораций.
Катя постучала, открыла.
Она здесь.
Пусть зайдёт.
Маргарита вошла спокойно, без страха, без подобострастия. Лишь лёгкое удивление в глазах.
Артём встал. Впервые он поднялся навстречу человеку, которого раньше не замечал.
Садитесь, пожалуйста, сказал он, указывая на кресло.
Она села аккуратно, будто в университетской аудитории.
Я хочу извиниться, начал он. Голос дрогнул. Вчера я ошибся. Считал вас простой уборщицей. А вы учёный, профессионал, человек с достоинством. Я привык судить по статусу, а не по сути. Видимо, это мой изъян.
Она посмотрела на него.
Проблема не в оценке, а в том, что вы не спрашиваете. Люди не раскрываются, пока их не услышат.
Он впервые улыбнулся искренне, без снисхождения.
Мне нужна ваша помощь, сказал он. Предлагаю работу в отделе международных коммуникаций. Нам нужны такие, как вы умные, честные, знающие.
Маргарита задумалась, затем тихо ответила:
Благодарю. Но я вынуждена отказаться.
Он нахмурился.
Почему?
У меня внучка. Я должна быть рядом. Полный рабочий день не вариант. Сейчас я могу ухаАртём опустил взгляд, затем твёрдо сказал: «Тогда мы создадим для вас такой график, при котором вы сможете и работать, и заботиться о ней».
— Если ты умная, переведи этот документ – директор насмехался над уборщицей, но затем был поражён истиной