Это не моё дитё! воскликнул миллионер, отгоняя жену с новорождённым. Если бы он только знал, что случится дальше.
Кто это? холодным, как сталь, спросил Сергей Александрович, когда в их просторную прихожую вошла Анюта, прижимая к груди только что рожденного малыша. В груди не было радости, лишь лёгкое раздражение. Ты действительно ждёшь, что я приму это?
Он только что вернулся из очередного недельного командировочного марафона: контракты, совещания, рейсы из Шереметьева в Тюмень и обратно, жизнь бесконечный конвейер аэровокзалов и переговорных. Анюта знала об этом ещё до свадьбы и приняла как данность.
Они познакомились, когда ей было девятнадцать, она только начинала обучение на медиков, а он уже был тем самым «мужчинам в дневнике» уверенным, надёжным, почти нерушимым. Для неё он был каменной стеной, за которой можно было укрыться от любой бури.
Когда вечер, обещавший быть сказочным, превратился в кошмар, внутри неё чтото треснуло. Сергей посмотрел на ребёнка, и его лицо стало чужим. Он замешкался, а потом голос его прозвучал, словно лезвие.
Посмотри на него ни одной моей черты. Это не мой сын, слышишь? Ты меня за глупца держишь? Какую игру ты играешь, вешая мне лапши на уши?
Эти слова порезали её. Анюта стояла, сердце стучало в горле, голова гудела от страха. Человек, которому она доверяла всё, теперь обвинял её в предательстве. Она отдалась ему полностью, отреклась от своих планов, амбиций, прежней жизни, стала женой, матерью, создательницей дома. А он говорил с ней, как с врагом у ворот.
Что ты видишь в нём, Анюта? говорила её мать, Марина Петровна. Он почти вдвое старше тебя, уже имеет ребёнка. Зачем тебе быть мачехой? Найди себе равного, партнёра.
Но Анюта, ослеплённая первой любовью, не слышала. Для неё Сергей был не просто человек, а сама судьба, защитник, которого она жила без отца.
Марина, будучи уже в зрелом возрасте, видела в Сергее почти ровесника, а не подходящего жениху для дочери. Тем не менее, Анюта была счастлива. Она переехала в его просторный, обставленный дом и начала мечтать.
Вначале всё казалось идеальным. Анюта продолжала учёбу в мединституте, воплощая в жизнь несбывшуюся мечту матери, которая хотела стать врачом, но ранняя беременность и исчезнувший муж сорвали её планы. Отец был отсутствующим, а Сергей заполнял эту пустоту. Через два года после свадьбы она узнала, что ждёт ребёнка новость осветила её, как весенний рассвет.
Мать волновалась. Анюта, а как же учёба? Ты всё не бросишь? Ты так усердно трудилась!
Страх был оправдан: медицина требовала жертв экзаменов, ординатур, постоянного давления. Но внутри растущего ребёнка всё это казалось пустым.
Я вернусь после отпуска по уходу за ребёнком, сказала она мягко. Хочу ещё одного двух, может, трёх. Понадобится время.
Эти слова заставили сердце Марины дрожать. Она знала, как тяжело воспитывать ребёнка одной, и говорила: Иметь столько детей, сколько можешь покрыть, если муж уйдёт. И вот теперь её худший сон стал реальностью.
Когда Сергей выгнал Ануту из дома, будто она мешок с мусором, у Марины чтото сломалось. Она собрала дочь и внука, голос её дрожал от ярости.
Он сошел с ума? Как может? Где его совесть? Я тебя знаю ты бы никогда не предала.
Но годы тихих советов и упорная вера Ануты в любовь привели к тому, что теперь Марина могла лишь кричать: Я говорила, кто он такой. Ты не захотела видеть.
Анюта не нашла в себе сил упрекать. Внутри её шёл шторм боли, а не гордость. Она представляла себе возвращение: Сергей, благодарный, обнимающий её, трое настоящая семья. Вместо этого холод, ярость, обвинения.
Свали со мной, предатель! крикнул он, отрываясь от человечности. Как ты смеешь принести чужого ребёнка в мой дом? Я же дал тебе всё! Без меня ты бы училась в общежитии, кромсая крошки в пустой поликлинике. А теперь ты принесла мне чужую кровь!
Трясясь, Анюта пыталась достучаться до него, умоляла, просила подумать.
Серж, помнишь, как принёс домой дочь? Сначала она не походила на тебя. Дети меняются, черты проявляются со временем. Ты взрослый человек, как можешь не понять?
Не верю! отрезал он. Моё дитя выглядело как я с первых минут. Этот мальчик не мой. Собери вещи. И не рассчитывай даже на копейку!
Пожалуйста, прошептала Анюта сквозь слёзы. Он может быть моим сыном. Сделай ДНКтест. Я никогда не лгала. Пожалуйста, поверь хоть немного.
Ходить в лаборатории, унижать себя? рычал он. Хватит. Всё кончено.
Он упрямо держался за свою уверенность, и никакие мольбы, ни логика, ни память о любви её не пробили.
Анюта молча собирала вещи, подняла ребёнка, один последний взгляд в дом, который хотел превратить в очаг, и шагнула в неизвестность.
Нужен был лишь один путь к маме. Как только она переступила порог, слёзы хлынули.
Мамочка я была такой глупой, такой наивной. Прости меня.
Марина не заплакала. Хватит. Ты уже родила будем воспитывать. Твоя жизнь только начинается, слышишь? Ты не одна. Держись. Учёбу не бросай. Я помогу. Мы справимся. Для этого и есть мамы.
Слова Анюты оборвались, но благодарность переполнила её. Без рук Маринины она бы развалилась. Мать кормила и качала ребёнка, держала ночные смены, охраняла путь дочери к учёбе и новой жизни. Не жаловалась, не ругалась, не сдавалась.
Сергей исчез. Нет алиментов, звонков, интереса. Он ушёл, будто их годы были лишь бредом.
Но Анюта осталась не одна. У неё был сын, у неё была мать. В этом маленьком, реальном мире она нашла любовь глубже той, которую гнало chased.
Развод был как обвал дома внутри неё. Как могло так быстро сгореть будущее, выстроенное с такой тщательностью? Сергей всегда отличался вспыльчивым характером ревнив, собственнический, путал подозрение с бдительностью. Он объяснял первый развод «финансовыми разногласиями». Анюта поверила. Не понимала, как быстро он может вспыхнуть, как лёгок его контроль над самым безобидным.
Сначала он был олицетворением нежности внимательный, щедрый, с цветами без причины, с вопросами о её дне, с маленькими сюрпризами. Она думала, что нашла навсегда.
Потом родился Игорь, и она отдалась материнству. По мере роста ребёнка она ощутила долг перед собой. Вернулась в университет, полна решимости стать не просто выпускницей, а настоящим профессионалом. Марина поддерживала её во всём ребёнок, деньги в трудные времена, подбадривала, когда было тяжело.
Первый рабочий контракт стал флагом, поставленным на новой земле. С того момента она сама обеспечивала семью скромно, но с гордостью.
Главврач клиники сразу увидел в ней талант сосредоточенность, выносливость, жажду учиться. Опытная женщина с ясными глазами, Татьяна Степановна, взяла её под своё крыло.
Раннее материнство не трагедия, сказала она, улыбаясь. Это сила. Твоя карьера впереди. Ты молодая, но у тебя есть спина.
Эти слова стали маленьким огоньком. Когда Игорю исполнилось шесть, старшая медсестра в больнице его бабушки напомнила, что школа уже на подходе. Анюта не паниковала, а действовала: репетиторы, распорядок, маленький столик у окна она создавала опору для первых шагов в учёбу.
Ты заслужила повышение, сказала Татьяна позже, но без цифр никто здесь не продвинется. Всё равно у тебя дар, настоящий врачебный инстинкт.
Я знаю, ответила Анюта, спокойна и благодарна. И спасибо за всё, не только за меня, но и за Игоря.
Достаточно, отмахнулась Татьяна, слегка смущённая. Просто оправдай доверие.
Анюта справилась. Её репутация быстро росла коллеги уважали, пациенты чувствовали себя в надёжных руках. Хвалебных слов становилось всё больше, и даже Татьяна иногда удивлялась, не слишком ли много её.
И вот однажды в кабинет вошёл Сергей Александрович. Он пришёл по рекомендации к лучшему хирургу города, полагая, что совпадение инициалов случайность. Как только увидел её, сомнения исчезли.
Здравствуйте, Анюта, сказал он тихо, дрожащий под словами.
Её дочь, Ольга, болела уже год, и врачи не могли поставить диагноз. Ребёнок таял.
Анюта выслушала без перебиваний. Когда он закончил, говорила с клинической точностью.
Мне жаль, что вы переживаете. Это невыносимо, когда ребёнок страдает. Но нам нельзя терять время. Нужно полное обследование сейчас. Время не на нашей стороне.
Он кивнул. Впервые не стал спорить.
Почему ты один? Где Ольга?
Она очень слаба, прошептал он. Слишком уставшая, чтобы сесть.
Он пытался держаться, но Анюта слышала бурю под его сдержанностью. Как всегда, он считал, что деньги могут победить судьбу.
Помоги ей, сказал он в конце. Пожалуйста. Сколько бы ни стоило.
Имя Игоря не прозвучало. Раньше это бы разорвало её. Теперь она отложила его в сторону старую рану, уже зажившую.
Профессиональный долг держал её. Пациенты не делятся на «наши» и «чужие». Но она хотела, чтобы он понял: она не волшебница.
Через неделю после всех тестов она позвонила. Я оперирую, сказала. Это даст шанс.
А если она не выживет? спросил он, дрожа.
Если ждать, мы подпишем приговор, ответила она. Попробуем.
В день операции он стоял у клиники, не мог уйти, будто присутствие молитва. Когда Анюта вышла к нему, он бросился вперёд.
Можно увидеть её? Хотя бы минутку?
Ты говоришь, как ребёнок, мягко ответила она. Она просыпается после анестезии, ей нужны часы покоя. Операция прошла без осложнений. Завтра всё будет в порядке.
Он не взорвался, не требовал, чтобы он был отцом и правила для него не действовали. Он кивнул и ушёл в ночь.
Он вернулся домой разбитым, не спал, а к рассвету уже снова был в городе, где туман и пустые улицы. Ольга проснулась, хрупкой, но живой. Когда она увидела его в такой час, улыбка была слабой.
Папа? Тебе не место здесь.
Я не мог спать, признался он. Я должен был увидеть, как ты дышишь.
Впервые Сергей почувствовал, что значит быть отцом. Как мало настоящей семьи у него было, и как много он разрушил дважды, своей волей и слабостью.
Когда день просветлел, он вышел в коридор, будто облегчённый, и почти столкнулся с Анетой.
Что ты здесь делаешь? спросила она, слегка раздражённо. Я же говорила: без визитов в ночное время. Кто тебя пустил?
Прости, сказал он, опустив глаза. Я просто попросил охранника пустить меня. Мне нужно было убедиться, что она в порядке.
Та же история, вздохнула она. Деньги открывают двери, но ты уже видел её. Считай задачу выполненной.
Он прошёл мимо её и вошёл в комнату Ольги. Стоял в холле, не решаясь уйти.
Позже он пришёл в её кабинет с букетом из весенних цветов и аккуратным конвертом под пиджаком благодарность в виде слов.
Нужно поговорить, сказал он, теперь более уверенно.
Кратко, время дорого, ответила она.
Она держала дверь открытой. Он колебался, ищя начало, и вдруг дверь разверзлась, и вошёл одиннадцатилетний мальчик, полон негодования.
Мам! Я стоял у двери целый час, пробормотал он, хмурясь. Я звонил, почему ты не ответила?
Тот день был для него без экстренных операций, без работы, которая съедала обещания. Вина проблеснула в глазах Анюти.
Сергей замер. Перед ним стоял живой эхо его прошлого.
Мой сын, пробормотал он, почти шепотом.
Мам, кто это? спросил Игорь, нахмурив брови. Что с ним случилось?
Анюта оцепенела. Это был тот человек, который назвал её лгуньей, выгнал их из жизни, будто стирая строки текста. Но она ничего не сказала. Боль поднималась, но гдето рядом вспыхнуло слабое, но живое чувство.
Сергей тонул в раскаянии, боясь, что не заслуживает второго шанса. Он не понимал, почему дверь вновь открылась перед ним. Он лишь знал, что благодарен за рассвет после ночи молитвы, за ребёнка, который дышит, за женщину, когдато любившую его, а теперь спасшую жизнь своей дочери.
