«Этого никто не возьмёт».
В приюте не было отдельных комнат всё располагалось в одной огромной, шумной зале. Слева, вдоль кирпичной стены, стояли клетки для котов, а справа для собак. Между клетками постоянно мелькали сотрудники: ктото тащил мешок с сухим кормом, ктото прихлопывал чистые тряпки, а ктото носил небольшое ведёрко с водой, чтобы наполнить поилки.
Посетителей тоже было предостаточно. Тихая и скромная семья худенькая мама, худой папа и их худой сын медленно обходила клетки, внимательно разглядывая обитателей. Молодая пара, шепчущаяся у котячих вольеров. Пожилой мужчина с тростью, неторопливо проходивший мимо собачих вольеров. И я, только переступивший порог, ошарашенный запахами, гулом и множеством животных.
В первой клетке сидел Трезор крошечный дворняжка с бесконечно подёргивающим хвостом. Он яростно крутил резиновую уточку, не замечая людей. Неподалёку от него стояла клетка с Чёрным Вихрем грозным чёрным псом, глаза которого видели многое. У клетки стояла в ярком пуховике девушка по имени Злата, тихо разговаривающая с псом, будто пытаясь подружиться. Слева настоящая выставка котов всех пород, окрасов и размеров.
На розовой подушке спала Соня изящная белая кошка. Периодически она приоткрывала желтый глаз и наблюдала за тем, кто подходит к её вольеру. По соседству, на решётках, сидел Кузьма котёнокдомовёнок с чёрнорыжей шерстью и крупной головой. Он мягко мурлыкал, валялся на спине, вяло топал лапой по углу, где стояли миски с водой и кормом. Как только я подошёл, Кузьма сразу изменил направление и бросился ко мне.
Ты забавный, пробормотал я, просовывая палец сквозь прутья и поглаживая котёнка за ушком. Большеголовый непоседа, зажмурив глаза, мурчал от удовольствия и лёгонько клевал мой палец, будто играя.
Мам, смотри, какой смешной, тихо произнёс худой мальчик Егор, подбегая к клетке. Его родители, приблизившись, переглянулись и одновременно покачали головами.
Он совсем крошечный, Егор, шепнула мама. Егор, хмыкнув чтото неразборчиво, кивнул, бросил на Кузьму жалый взгляд и пошёл дальше. Я понял, что родители хотят щенка, поэтому пытались отвести сына от кошачьих вольеров. Кузьма же был безразличен к тому, кто его гладит. Большеголовый мяукал, терся о мой палец то левым, то правым, иногда задирал зубы, вызывая очередную улыбку.
А может, этого? повернувшись, я заметил худого Егора, стоящего у клетки в дальнем темном углу. Он большой и красивый.
Ой, нет! сразу покачала головой мама. Пойдём лучше к собакам. А этот старый.
Старый, маленький пробурчал Егор, вздохнув, и пошёл за родителями к собачьим вольерам. Его ворчание быстро сменилось смехом, когда он увидел любимца приюта крошечного медвежонка Мишку. Тот ковылял в своей клетке, облизывая пальцы, которыми люди пытались его погладить. Даже пожилой мужчина с улыбкой наблюдал за пушистым крохоткой, который трепал в уголке мягкую игрушку.
Но меня заинтересовал последний, самый тёмный угол. Кто там сидел, так испугал маму Егора? Я оставил Кузьму в покое и подошёл к последней клетке, тяжело вдохнув.
На сером одеяльце лежал старый кот обычный дворняжный, уже почти в преклонных летах. Он не прыгал, не мяукал, не привлекал внимание. Просто лежал, глядя в пустоту серыми, затянутыми пленкой глазами, тихо мурлыкая. Когда я подошёл, кот чуть шевельнулся, вынул носом воздух и почти человечески вздохнул, потом опустил голову на тонкие лапки и закрыл глаза.
Это Барс, наш старичок, прозвучал голос за спиной, и я повернул голову к веснушчатому сотруднику, на бейджике которого было имя «Борис».
Что с ним? спросил я, стараясь не потревожить кота.
Ничего. Просто старый, ответил Борис, открывая клетку и добавляя корм в миску. Барс, снова вынув носом, медленно поднялся с одеяльца, шатающейся походкой прошёл к миске, пару раз врезаясь мордой в прутья. Слепой. Совсем ничего не видит, добавил он, виновато шмыгнув носом.
Как он выживал на улице? удивился я.
Не уличный, рассмеялся Борис. Его сдали сюда хозяева, устав ухаживать. Им некогда, а Барс требует внимания. Мы его подлечили, но кому нужен слепой старый кот. Даже директор Наташа, увидев его, сразу сказала: «Этого никто не возьмёт».
Ну да, берут только молодых и здоровых, согласился я.
Если не считать Дашку, кивнул Борис, указывая на клетку с чёрным псом и девушкой рядом. Вихрь у нас своенравный, вот она пытается с ним подружиться.
Как успехи? спросил я.
Понемногу. Такие, как он, редко идут на контакт, но Барс тоже был такого же. Когда Барса принесли, он неделю ничего не ел, сидел и ждал, кто его заберёт. Как только ктото входит, он нюхает воздух, машет хвостом, а потом, поняв, что это не он, снова укладывается и грустит.
Вы его в угол спрятали, чтобы не тревожить? уточнил я.
Ага. Жалко его. Каждый раз он поднимается с надеждой, а потом падает и спит до вечера. Вероятно, здесь и закончится его жизнь. Кому нужен старый слепой кот? А вам кто приглянулся? Может, посоветую? воскликнул Борис. Я видел, как вы стояли у клетки с Кузьмой.
Да, забавный такой, улыбнулся я, вспоминая котёнка.
Он у нас новенький. Дети нашли его на улице и принесли. Видимо, от бездомной кошки. Хорошо, что собаки его не отыскали. Кузьма маленький, многие берут животных постарше. Мы его привили, от блох избавили, Наташа даже приучила к лотку. Гадить не будет, сказал Борис, глядя в лицо. Берёте Кузьму домой?
Знаете да, беру, кивнул я, глядя на спящего Барса, и тихо добавил: Можно ли взять его вместе с Кузьмой?
Серьёзно? удивился Борис. Он задумался, потом покачал головой. У нас можно взять только одно животное в одни руки. Подожди, я уточню у директора.
Хорошо, кивнул я и, проводя улыбчивого сотрудника, обратился к Барсу, который словно понял меня. Привет, дружок. Пойдёшь со мной? Я не твой хозяин, но обещаю: корм, воду и большой егоз, который будет тебя трепать
Я не успел закончить, как Барс встал, вынул носом воздух и подошёл к открытой клетке, которую Борис забыл закрыть, спеша спросить разрешения у директора. Я протянул руку, кот осторожно её понюхал, потом потерся щекой о пальцы и мягко замурчал.
Видимо, ответ «да», улыбнулся я, ласково почесав кота за ушком.
Наташа сказала, что можно, подбежал Борис, увидев, как я глажу Барса, и тоже улыбнулся. Похоже, вы нашли общий язык.
А зачем его искать? пожал я плечами. Два старых холостяка, большая квартира и ещё один егор.
Слушайте, а если не секрет, зачем вам Барс? Вы же знаете, что ему осталось недолго, тихо спросил Борис. Я вздохнул и взглянул на кота, который, казалось, тоже ждал ответа.
Потому что уходить на радугу надо туда, где тебя любят, а не в холодный приют, где каждый открывающий дверь разбивает сердце, ответил я. Тихий звук моторчика в груди Барса, будто подтвердил правильность слов.
Я оформлю бумаги, кивнул Борис и исчез в подсобку, оставив меня наедине со старым котом. Остаток времени прошёл в молчании: я гладил его за ухом, а Барс тихо мурлыкал, глядя мне в душу серыми, почти слепыми глазами.
***
Вечером, лёжа на диване, я смотрел телевизор, а на груди устроился маленький безумный комочек по имени Кузьма. Его шерсть всё ещё хранила следы пыли, собранной в тех уголках, куда моя холостяцкая рука не проникала. Он сладко посапывал, иногда высовывал коготки и жестикулировал, будто хотел пощекотать меня.
Сбоку, у левой ноги, на сером одеяльце спал Барс. Старый кот свернулся клубком, но его лапа лежала на моём бедре, будто бояться, что я испарюсь, как и его прежние хозяева. Стоило мне пошевелиться, как Барс мгновенно поднимал голову и принюхивался. Успокаивался лишь тогда, когда я нежно гладил его голову и шептал, что рядом.
Когда я вставал и шел на кухню за чайником, Барс, слегка врезаясь в углы, следовал за мной, а за ним, как маленький хвост, полз Кузьма. Через время кот привык к квартире, научился без ошибок пробираться к своей миске с водой и кормом.
А когда я уходил на работу, Барс с Кузьмой провожали меня, а возвращался лишь Барс, будто застывая на месте, пока я исчезал. Дождавшись меня, Барс по привычке нюхал воздух, лизал протянутую руку и возвращался к своей лежанке с серым одеяльцем. Ночью оба спали со мной: Кузьма устроился на подушке, положив пушистую попку мне на голову, а Барс у левой ноги, опершись худой лапой о бедро. Я знал, что однажды Барс уйдёт, но пусть он уходит туда, где его любят, а не в холодный приют, где каждый стук двери разбивает старое кошачье сердце.
