Она солгала, что беременна, лишь бы удержать любимого. Но на празднике в её честь всё раскрыл врач, который должен был скрывать её обман.
Я даже представить не могла, что одна маленькая ложь разрушит всё, во что я верила. Особенно — нашу дружбу с Таней. Мы были неразлучны со студенческих лет: лекции, ночные разговоры, путешествия, поддержка — всегда вместе. Но одна фальшь, одно отчаянное решение перевернуло всё с ног на голову.
Таня изменилась. Стала замкнутой, постоянно задерживалась, тайком переписывалась, нервничала. Я списывала на усталость, но чувствовала — что-то не так в её отношениях с Дмитрием. А ведь они казались идеальной парой — со стороны. Но однажды, когда мы, как обычно, смотрели фильм у неё дома, Таня вдруг прошептала:
— Я беременна.
Я онемела.
— Серьёзно?..
— Да. — Голос её дрожал, она кусала губу. — Не знаю, что делать. Дима так хочет ребёнка. А я… Боюсь. Но если скажу правду — он уйдёт.
И тут мне впервые стало по-настоящему страшно. Таня? Та самая сильная, уверенная Таня? Притворяется, что ждёт ребёнка? Я уговаривала, умоляла образумиться, но она стояла на своём:
— Это единственный способ его удержать.
Сначала я поддерживала. Потом заметила нестыковки. «Живота» не было. «Врачи» были, но подробностей — никаких. Она отмалчивалась, переводила тему, говорила о «сложной беременности», но в её словах не было правды.
Когда я предложила пойти вместе на приём, Таня побледнела.
— Нет, не надо… не хочу тебя тревожить…
Мне стало ясно — что-то нечисто. Но я не ожидала, что правда выйдет наружу так быстро и так… жестоко.
Дмитрий, ничего не подозревая, устроил Тане сюрприз — праздник в честь будущего малыша. Позвал всех: родных, друзей, коллег. Шарики, подарки, угощения — всё как полагается.
Пока не пришёл он — доктор Соколов.
— Спасибо, что пришли, доктор, — радостно пожал ему руку Дмитрий. — Таня так часто вас вспоминала.
У меня ёкнуло внутри. Врач замер. Посмотрел на Таню. И в его взгляде читалось нечто большее, чем просто недоумение.
— Таня… — произнёс он тихо, но твёрдо. — Пора сказать правду.
В комнате повисла тишина. Таня побледнела, губы её дрожали.
— Я… не беременна, — выдавила она. — Прости, Дима. Я просто… Боялась. Боялась, что ты бросишь меня…
Дмитрий застыл. Его пальцы сжались в кулаки. Он не кричал. Голос его был тихим, но в нём было больше боли, чем в любом вопле:
— Ты лгала. Разыгрывала комедию с моим ребёнком. Ты предала меня.
Таня рыдала, но было поздно. Гости молчали. Праздник превратился в позор.
— Всё, вечеринка окончена, — сказал Дмитрий, глядя ей прямо в глаза. — Уходите.
Я стояла в стороне и чувствовала, как рушится не только их любовь, но и моя вера в подругу. Она лгала всем. Манипулировала. Использовала. Даже врача, как оказалось, умоляла молчать — и тот, из жалости, согласился. Но на празднике понял, что должен остановить этот цирк.
Дмитрий был раздавлен. Но он поступил правильно — не стал мстить, просто ушёл. И это было страшнее любой мести — спокойное, безжалостное, окончательное решение.
А я поняла вот что: дружба — тоже может быть обманом. Порой тот, кого ты считал родным, оказывается чужим. Всё тайное становится явным. И какой бы прочной ни казалась ложь — правда её всё равно накроет.
