Последний путь под дождем
Холодный осенний ливень хлестал по размокшей дороге, ведущей в деревню Заречье. Василий Иванович, ссутулившись под потоками воды, упрямо шагал вперёд. Грязь прилипала к сапогам, каждый шаг давался с трудом, но он не останавливался. Сегодня он должен быть там, у своей Людмилы. Наконец сквозь серую пелену дождя проступили очертания старого кладбища.
— Вот и её рябина, — прошептал Василий, и голос его задрожал от боли.
Он подошёл к скромному надгробию и тяжело опустился на колени, не замечая, как мокрая одежда леденит кожу. Дождь смешивался со слезами, стекая по изборождённому морщинами лицу. Сколько он простоял бы так, погружённый в воспоминания, неизвестно. Но вдруг за спиной раздались шаги. Василий обернулся и замер, сердце сжалось от неожиданности.
Утро того дня выдалось промозглым и унылым. Василий Иванович, кутаясь в потрёпанный плащ, стоял на автобусной остановке в городе. Автобус опаздывал, и это выводило его из себя. Рядом молодая девушка беззаботно смеялась, болтая по телефону, не обращая внимания на его хмурый взгляд.
— Можно потише? — резко бросил он, не сдержав раздражения.
— Извините, — смущённо ответила она, опуская телефон. — Мам, я позже перезвоню, ладно?
Повисло тяжёлое молчание. Василий почувствовал неловкость, его собственная грубость резанула его самого. Он крякнул и пробормотал:
— Простите, день сегодня не задался.
Девушка посмотрела на него с доброй улыбкой:
— Ничего, с кем не бывает. Погода такая — всех нервирует. А я люблю осенний дождь. Пахнет, будто сама природа вздыхает!
Василий промолчал, лишь кивнул. Он не был человеком, склонным к разговорам с незнакомцами. Этим всегда занималась Людмила. Она решала всё: от квитанций до общения с роднёй. Василий принимал её заботу как должное, не задумываясь, пока она была рядом. Без неё его мир опустел, как вымершая деревня.
Девушка, не смущаясь его молчания, продолжила:
— А знаете, может, и к лучшему, что автобус задерживается. Вот хотя бы моя подруга успеет. Она ещё не подошла.
Василий хотел сказать, что это слабое утешение для тех, кто мокнет под дождём, но в памяти всплыла Людмила. Если бы сорок лет назад он не успел вскочить в тот автобус, их судьбы, может, и не пересеклись бы. Как сложилась бы её жизнь? Была бы она счастливее без него?
Василий вдруг осознал, что даже не замечал, когда ей было тяжело.
— Наверное, она просто не показывала, — подумал он, и глаза наполнились слезами.
Чтобы отвлечься, он решил поддержать разговор:
— В Заречье едете? Глухомань, молодёжи там не осталось.
— Да, — кивнула девушка. — Я внучка тёти Валентины, навещаю её. А вы?
— К жене, — тихо ответил Василий. — Там её родные места.
— А как её звали? Может, слышала.
— Ковалёва. Людмила Степановна.
Девушка задумалась, но покачала головой:
— Нет, не знаю.
— Она после свадьбы в город перебралась, — пояснил Василий. — Только к родителям наведывалась, а после их смерти редко там бывала.
Он замолчал, уйдя в воспоминания. Людмила так любила Заречье, мечтала, чтобы они всей семьёй приезжали туда чаще. Но у Василия вечно не хватало времени. Теперь время было, а семьи не осталось. Сын Дмитрий жил своей жизнью, внуков привозил редко.
— А вот и моя подруга! — оживилась девушка, замахав рукой. — Сюда, Катя!
Она повернулась к Василию с улыбкой:
— Теперь и автобус подойдёт.
И правда, из-за поворота показался автобус. Дорога до Заречья занимала почти два часа. Василий вспомнил, как однажды Людмила опоздала на автобус, и они бродили по городу до глубокой ночи. То было время, полное надежд и тепла.
Потом пришла привычка. Они почти не ссорились — с ней было невозможно ругаться. Её терпение и доброта казались бесконечными. Но Василий перестал ценить эти мгновения, принимая её любовь как данность.
Если бы он мог сказать себе молодому одно слово, это было бы: «Дорожи».
Когда автобус въехал в деревню, сердце Василия заколотилось чаще. В голове звучали строчки из давно прочитанной книги: «Ад — это когда никогда».
Дождь в Заречье лил не переставая, барабаня по крыше автобуса. Василий тяжело поднялся:
— Мне здесь.
Он шагнул под ливень, не оглядываясь. Девушка с подругой тоже вышли, укрывшись под навесом. Увидев, куда он направляется, она крикнула:
— Куда вы? Там же только кладбище!
Василий остановился, обернулся, но промолчал. Его взгляд сказал всё. Девушка, опустив глаза, поняла.
Тот день, когда Людмила ушла навсегда, стал для него черной полосой. Они поссорились из-за пустяка. Он, как всегда, замкнулся, отказался ужинать и молчал. Людмила, переживавшая за него, пыталась помириться, но он оставался холоден.
— Я в магазин схожу, — сказала она, вытирая слёзы. — Тебе что-нибудь взять?
— Ничего, — буркнул он.
Она вышла, и больше он её не видел. На переходе её сбила машина. В одно мгновение жизнь Василия рухнула, оставив лишь пустоту и вину.
Теперь он шёл по размытой дороге, не чувствуя холода. Дождь хлестал по лицу, но он упрямо шёл к кладбищу. Дойдя до могилы Людмилы, он опустился на колени.
— Вот и твоя рябина, моя родная, — прошептал он, задыхаясь от горя.
Слёзы текли, смешиваясь с дождём. Он потерял счёт времени, погружённый в боль. Но вдруг за спиной раздались шаги. Василий обернулся и замер. Перед ним стояла та самая девушка с остановки, промокшая, но с тёплой улыбкой. В руках она держала зонт.
— Простите, что отвлекаю, — тихо сказала она. — Но ваша жена не хотела бы, чтобы вы простудились. Пойдёмте к нам, переждёте дождь.
Василий, опВасилий медленно кивнул, почувствовав, как в её голосе звучит что-то родное, будто сама Людмила шепчет ему: «Иди, мой любимый, иди».
