Галина Петровна так рванулась за конвертом, что все вздрогнули, а ложки зазвенели по тарелкам. Её ногти, накрашенные в ярко-красный, будто впились в бумагу. Но нотариус твёрдо положил руку поверх её ладони.
Простите, сударыня, холодно произнёс он. Это вам не принадлежит.
Гостиная мгновенно затихла. Лишь стенные часы мерно тикали, а с улицы доносился детский гомон. Олег сгорбился на стуле, будто пытаясь стать невидимкой; его новая жена смотрела с напряжённым любопытством, но не понимала всей тяжести ситуации.
Я оставалась неподвижной. Десять лет назад я бы задрожала, умоляла бы не унижать меня. Теперь же знала: у них больше нет власти надо мной.
Нотариус вскрыл конверт и достал несколько листов. На первом стояла подпись моего свёкра Василия Ивановича. Голос нотариуса прозвучал резко:
Завещание составлено за три месяца до смерти. Единственная наследница Марина Владимировна.
Родня зашумела. Тётки переглянулись, дяди закашляли, а один ребёнок засмеялся, не понимая происходящего.
Это невозможно! выкрикнула Галина Петровна. Ложь! Он никогда бы так не поступил!
Всё изложено чётко, продолжил нотариус. «Всё своё имущество, включая дом и землю, оставляю невестке, которую семья изгнала против её воли». Даже объяснение приложено.
Олег простонал. Его новая жена с отвращением отодвинулась, словно он стал чужим.
Я глубоко вдохнула. О завещании знала заранее, но услышать это вслух, при всех, было совсем иным ощущением.
Так вот оно что прошипела свекровь. Он всегда тебя жалел! И теперь ты хочешь отнять у нас дом?
Я поднялась. Голос звучал спокойно, но твёрдо, как сталь:
Я ничего не отнимаю. Вы отняли у меня десять лет, когда выгнали. Но ваш муж всё видел. И решил иначе.
Как ты смеешь! завопила она. Ты никто!
Теперь я хозяйка этого дома, твёрдо ответила я.
В комнате вновь повисла тишина. Все взгляды устремились на меня.
Но после паузы продолжила я, я не выгоню вас. У меня есть свой дом, своё дело. Мне нужно лишь одно: справедливость.
Олег резко поднял голову, поражённо:
Значит мы можем остаться?
Можете, кивнула я. Но дом юридически мой. А значит, у вас больше нет власти надо мной.
Галина Петровна выглядела сломленной. Её голос стал почти шёпотом:
Ты хочешь нас уничтожить
Я прямо посмотрела ей в глаза:
Нет. Я хочу, чтобы ты почувствовала, каково это зависеть от чужой доброй воли.
Нотариус закрыл папку и поднялся.
Все документы в порядке. С этого дня официальная владелица Марина Владимировна.
Я коротко кивнула и вышла на веранду. На улице было свежо, солнце садилось за старой грушей. Лёгкой походкой направилась к калитке, будто парила в воздухе.
Пса Рекса давно не было в живых, но мне чудился его тихий скулёж, как когда-то он провожал меня. Только теперь он сопровождал не изгнанницу, а победительницу.
Я улыбнулась и пошла дальше. Теперь никто не мог сказать, что я «никто». Я была собой. И этого хватило, чтобы вернуть себе достоинство и жизнь.
