**Родственники в гостях: как моя вежливость довела до скандала**
Иногда доброта — не добродетель, а капкан. Особенно когда речь о «родных людях», у которых совесть помещается в дорожную сумку.
Я всегда избегал конфликтов. Не любил ругани, не умел отказывать и стремился угодить всем. Особенно родне. Хотя многие из них — дальние. Но у нас же как: «родственник — не гость, а хозяин в твоём доме».
Живут они в деревне под Воронежем. Как только заканчиваются полевые работы, всей толпой рвутся в город. И по какому-то немому соглашению именно моя квартира каждый год становится их «базой отдыха». У остальных родных они лишь чай пьют, а ночуют — у меня. Из года в год.
Я терпел. Молчал. Думал — ну ладно, пара дней. Потом снова работа, покой, обычная жизнь.
Но в этот раз меня огорошили.
Как-то в июне родня объявилась на целое лето.
— Мы тебе не помеха? — весело захохотал дядя Ваня, втаскивая в прихожую три мешка и раскладушку.
— А как же огород? — осторожно поинтересовался я.
— И без него проживём. К тебе приехали — городской воздух подышать, от деревни отдохнуть. Да и твоим детям с нашими ребятишками поиграть весело будет, — бодро пояснила тётя Люба, даже не разуваясь.
Будто я не человек, а бесплатный санаторий. С полным пансионом и бесконечным терпением.
Ну ладно бы неделю. Но три месяца!
А мы с женой, между прочим, отпуск планировали. Сочи, покой, солнце. Всё уже оплатили, чемоданы собрали.
Когда я осторожно намекнул, что мы уезжаем и им пора подумать о возвращении, начался настоящий бунт.
— Эгоист! — взревел дядя Ваня. — Только о себе думаешь! Мы даже в зоопарк не сходили, не всё задуманное сделали, а ты нас выгоняешь! Мог бы и отпуск перенести — на сентябрь, например!
Тётя Люба фыркнула и грохнула дверцей шкафа на кухне. Дети заныли. В воздухе повисло напряжение, будто перед грозой. Но я понял: промолчи сейчас — и Новый год встречать будем вместе.
— Простите, но мы едем, — твёрдо сказал я. — Вы взрослые, разберётесь.
Сначала — тишина. Потом начался театр обид: шумно собирали вещи, громко складывали посуду, шушукались в коридоре. На прощание прихватили полхолодильника.
— Вот так гостеприимство… — бросила тётя Люба, не глядя в мою сторону.
Дверь захлопнулась. И наступила… тишина. Такая редкая, такая сладкая. Я плюхнулся на диван, схватил подушку и впервые за месяц выдохнул спокойно.
Да, мне неприятно. Я не хотел ссоры. Не желал никого обидеть. Но где была грань? Когда моя вежливость переросла в слабость?
Теперь я знаю точно: помогать — можно. Принимать — тоже. Но позволять садиться на шею — никогда.
