— Светочка, ну сколько можно! — раздался из коридора громкий голос соседки. — Опять ревешь? Через стену слышно! В чём на этот раз причина?
Светлана промокнула слёзы рукавом халата и неохотно открыла дверь. На пороге стояла Нина Семёновна, держа в руках пакетик с пирожками.
— Да всё как всегда, тётя Нина… Опять на работе начальство… — начала было Светлана, но соседка решительно шагнула в квартиру.
— Хватит хныкать, девка! — отрезала Нина Семёновна, шлёпая пакет на стол. — Сколько тебе лет? Сорок два? А ведёшь себя как первоклашка! Садись, будем чай пить и разговаривать толком.
Света покорно направилась на кухню. Нина Семёновна, несмотря на свои семьдесят шесть, была бодрее многих молодых. Подтянутая, с прямой спиной и цепким взглядом, она терпеть не могла нытиков и жалобщиков.
— Рассказывай, что там у тебя случилось, — приказала она, включая чайник. — Только без соплей, по сути.
— Понимаете, тётя Нина, — Света сгорбилась на табуретке, — директор намекнул, что меня могут сократить. Жмут на зарплаты, а я в бухгалтерии всего два года. Опыта мало, вот и под раздачу попадаю первой.
— И что ты делаешь? — спросила Нина Семёновна, доставая из шкафа кружки.
— Что я могу? Сижу, жду увольнения. Резюме разослала, но кому я нужна в сорок с хвостиком? Молодых полно. Да и особых навыков нет…
— Стоп! — Нина Семёновна резко развернулась к Свете. — Вот в чём твоя беда! Ты сдаёшься, даже не попытавшись бороться. Думаешь, начальник от хорошей жизни людей гонит?
— Но что я могу…
— Можешь многое! — перебила соседка. — Сколько лет тебя знаю? Умная баба, аккуратная, руки на месте. Помню, как ты отца до конца выхаживала – ни слова жалобы. А теперь из-за работы в истерику бросаешься!
Света хотела возразить, но Нина Семёновна уже разливала чай.
— Слушай сюда, — продолжала она, садясь напротив. — Мой покойный муж тридцать лет на заводе горб гнул. Когда предприятие закрыли, ему было пятьдесят девять. Тоже ревел: кто старика возьмёт? А я ему: хватит реветь, шевелись! И что думаешь? Устроился мастером в кооператив, потом свою мастерскую открыл. До самой пенсии люди к нему шли, технику чинили.
— Так это же мужик, — вздохнула Света. — А я…
— А что ты? — вспыхнула Нина Семёновна. — Руки не из жопы растут? Голова не для шапки? Чего распустила нюни?
Света замолчала, автоматически мешая чай ложкой. Соседка права, конечно. Но как объяснить этот ком в горле, этот страх перед любым решением?
— Тётя Нина, а вы… вам никогда не было страшно? — шёпотом спросила Света.
— Конечно, боялась! — фыркнула старуха. — Кто не боится? Когда мужа на Афган провожала – сердце в пятки ушло. Когда сарай горел – тряслась как осиновый лист. Но страх – не повод руки опускать.
— Не знаю… — покачала головой Света. — Кажется, я ничего не умею, кроме цифры считать.
— Чушь! — отмахнулась Нина Семёновна. — Мне комп настраивала? Тёте Глаше из 37-й квартиры пенсию помогла оформить? А сколько раз ты мне бумаги расшифровывала, когда я квартиру меняла?
Света задумалась. Она и правда часто помогала соседям с документами, расчётами, справками. Люди благодарили, советовались…
— Ну да, – медленно сказала она. — Но это же не заработок…
— Почему не заработок? — возмутилась Нина Семёновна. — Людям помощь нужна, ты помогать умеешь. Вот и бери деньги за дело!
— Деньги брать? — испуганно переспросила Света. — Да что вы, тётя Нина! Я же не бизнесвумен!
— А с неба они падают? — усмехнулась соседка. — Все с нуля начинали. Вот моя племянница Ольга – парикмахером работала, а теперь три салона держит. Начинала на дому, двух бабушек стригла.
— Но это совсем другое…
— Точно такое же! Увидела спрос – удовлетворила. Люди с бумагами мучаются – ты им помоги за умеренную плату.
Света молча обдумывала её слова. Сколько знакомых проклинали бюрократию, налоговые декларации, справки…
— А как начать? — неуверенно спросила она. — Лицензии, налоги…
— Начинай с малого! — махнула рукой Нина Семёновна. — Объявление в подъезде: «Помощь с документами». По соседям начни.
— А если не пойдут?
— А если пойдут? — парировала старуха. — Вечно ты на плохое настраиваешься!
Света промолчала, но сомнения не уходили.
— Слушай, деточка, — смягчилась Нина Семёновна. — После папиной смерти ты в себя ушла. Но жизнь – она идёт. Отец бы не хотел, чтоб ты так маялась.
При упоминании отца у Светы подступили слёзы. После его смерти она словно потеряла почву под ногами. Он всегда поддерживал, советовал…
— Вот что, — твёрдо сказала Нина Семёновна. — Завтра идёшь к начальнику и предлагаешь вариант.
— Какой вариант?
— Скажешь: разрешите работать из дома. Зарплату меньшую возьмёте, но и расходов у них на тебя не будет.
— Да он же экономит…
— Вот пусть и экономит! — воскликнула Нина Семёновна. — Ты дёшево обойдёшься, а дело делать будешь.
Света задумалась. Идея казалась безумной… но вдруг сработает?
— А вдруг откажет?
— Откажет – так откажет. Но попробовать-то можно? А сейчас что? Сидишь и ждёшь пинка под зад!
Нина Семёновна подошла к окну.
— Видала я таких, как ты. Одни ноют, другие действуют. И знаешь, кто преуспевает?
— Наверное, характер такой…
— Характер – это привычка действовать! — резко повернулась она. — Начнёшь шевелиться – и страх уйдёт.
Слова как ножом по сердцу. Неужели она и правда слабая?
— Тётя Нина, а как вы стали такой… несгибаемой?
— Жизнь заставила, — усмехнулась старуха. — В войну отец погиб, мать болела, сСвета глубоко вздохнула, встала и твёрдо сказала: «Ладно, попробую — а там будь что будет».
