Игорь не задумывался долго. Он даже не понимал, почему произнес эти, казавшиеся невозможными, слова.

Игорь не задумывался долго. Он даже не понимал, почему произнёс эти почти невозможные слова.
Был вечер четверга в начале декабря. Дождь бил без устали, будто небо плакало вместе с землёй, заливая пустынные улицы и небольшое здание, где жил Игорь Соколов.
Ему было сорок два года, и он существовал почти незаметно, в тишине, рядом с дочкой Тамарой, десять лет, в чьих глазах отражалась тяжесть молчаливого дома. Смерть жены Игоря, Ларисы, два года назад оставила холодную, гнутую пустоту. Рак унес её быстро, вместе с её смехом, разговорами и теплом. Жизнь свелась к работе, школьным заданиям, одиноким приёмам пищи и тусклым воспоминаниям.
Но в ту ночь всё изменилось.
Торопливый стук в дверь нарушил обыденность. Открыв, Игорь увидел женщину, насквозь промокшую до костей, с тремя детьми, цеплявшимися за неё. В её взгляде читалась отчаянная усталость человека, не имеющего куда идти.
Я Катя, произнесла она хрипло. Мой муж погиб полгода назад в производственной аварии. Родные отвернулись от меня. Машина сломалась здесь, и нам негде ночевать.
Игорь не раздумывал. Он даже не знал, откуда у него возникли те слова, казавшиеся невозможными:
Оставайтесь у нас сегодня вечером.
Шесть человек в крошечной двухкомнатной квартире без места и удобств для всех, но с общим желанием: не быть одними.
Тамара без возражений отдала свою кровать старшей дочери Кати, а остальные разместились на полу, окружённые одеялами и мечтами.
Последующие дни превратились в вихрь хаоса: смех, слёзы, разбитая посуда, разбросанная одежда, а жизнь вновь загудела там, где прежде царило молчание. Появились невидимые узы, которыми сплетаются семьи.
Катя варила горячие супы, помогала с домашними заданиями и постепенно стала подругой Тамары. Дети стали звать Игоря «дядей», а вместе они учились новому: пилить древесину, чинить мебель, строить крепости из подушек.
Одинокое ощущение постепенно растворилось в новом, несовершенном, но настоящем ритме. Игорь не был уверен, сможет ли снова чувствовать, но тепло этой импровизированной семьи вернуло ему то, что, как он думал, навсегда утрачено.
Жители деревни заметили перемены. Одни шептали, другие восхищались. Говорили, что Игорь святой. Он лишь улыбался:
Меня тоже спасли.
Одним весенним вечером Катя нашла в ящике старую фотографию. На ней была улыбающаяся Лариса, обнимающая Тамару. Снимок пробудил давно забытые воспоминания и ещё одну мысль: истинная семья не всегда рождается от крови, а формируется из любви, строящейся шаг за шагом, даже в бурю.