Игорь не задумывался долго. Он даже не понимал, почему произнес эти кажущиеся невозможными слова.

Игорь не стал раздумывать. Он даже не знал, почему произнёс те слова, которые казались невозможными.
Был четверг, начало декабря. Дождь гнался с силой, словно небо плакало вместе с землёй, заливая пустынные улицы и небольшое здание, где жил Игорь Соколов.
Игорю сорок два года, он существовал в тишине, почти незаметный для окружающих, вместе с дочерью Тамарой, десятилетней девочкой, в глазах которой отражалась тяжесть домашнего молчания. Смерть Ларисы, жены Игоря, два года назад оставила холодную и глубокую пустоту. Рак унес её быстро, унеся смех, разговоры и тепло. Жизнь свелась к рутине: работа, учеба, одиночные трапезы и тусклые воспоминания.
Но в ту ночь всё изменилось.
Срочный стук в дверь прервал однообразие. Открыв, Игорь увидел мокрую до костей женщину с тремя прижимёнными к ней детьми. В её глазах читались отчаяние и усталость того, у кого нет куда пойти.
Я Катя, прошептала она, голосом полным ломки. Мой муж погиб шесть месяцев назад в производственной аварии. Семья отвернулась от меня. Машина сломалась здесь. Мы не знаем, где ночевать.
Игорь не задумывался. Он даже не понимал, почему произнёс эти, казавшиеся невозможными, слова:
Оставайтесь у нас этой ночью.
Шесть человек в крошечном двухкомнатном apartamento, без места и удобств для всех, но со всем общим желанием: не быть в одиночестве.
Тамара без возражений отдала свою кровать старшей дочери Кати, а остальные разместились на полу, окружённые одеялами и мечтами.
Последующие дни превратились в вихрь хаоса. Смех переплетался со слезами, разбивались тарелки, одежда валялась повсюду, и жизнь вновь громко звучала там, где раньше царило молчание. Появились также невидимые узы, которыми сплетаются семьи.
Катя готовила горячие супы, помогала с уроками и постепенно стала подругой Тамары. Дети стали звать Игоря «дядей» и каждый день учились с ним новому: резать дрова, чинить мебель, строить крепости из подушек.
Одиночество растворилось в новом, несовершенном, но реальном ритме. Игорь не был уверен, что сможет снова чувствовать, но тепло этой импровизированной семьи вернуло то, что, как он думал, исчезло навсегда.
Жители деревни заметили перемены. Одни перешептывались, другие восхищались. Говорили, что Игорь святой. Он лишь улыбался:
Меня тоже спасли.
Однажды весной Катя нашла в ящике старую фотографию. На ней была улыбающаяся Лариса, с Тамарой на руках. Снимок пробудил давно забытые воспоминания и ещё одно: истинная семья не всегда рождается кровными узами, а формируется из любви, построенной шаг за шагом, посреди бурь.