Еще верста сто оставалось до города, когда в свете фар на обочине мелькнул красный «Жигули» с поднятым капотом. Возле машины махал руками парень. Останавливаться ночью на глухой дороге — чистое безумие. Но небо на востоке уже светлело, и Кирилл Лукин решился притормозить. Не успел он сделать и шага, как страшный удар обрушился на затылок.
Очнулся оттого, что кто-то шарил в его карманах. Попытался подняться — навалилась тяжесть, придавило к земле. Должно быть, нападавших было несколько — в бок врезался сапожный носок. От адской боли он взвыл.
Тут же со всех сторон посыпались удары. Кирилл свернулся калачиком, защищая живот коленями, а голову руками. Новый удар под ребра — и черное забвение.
Очнулся от тихого скуления. Поначалу подумал, что это он сам стонет. Бить перестали. Попытался пошевелиться — мокрый нос ткнулся в щеку. Приоткрыв глаза, увидел над собой настороженную морду дворняги. Попытка подняться отозвалась острой болью в боку. «Ребро…» — мелькнуло в ватной голове. Собака снова заскулила.
В следующий раз очнулся уже в движении — мотор урчал, тело покачивалось на ухабах.
«Очнулся. Город близко, потерпи, паренек», — прозвучал незнакомый голос, не то мужской, не то женский. Веки были свинцовыми, да и не хотелось их разлеплять. Сознание снова уплыло, пока толчок не вернул его к действительности. Теперь его несли. Яркий свет резанул глаза, голова раскалывалась.
«Пришел в себя», — услышал звонкий девичий голос. В мелькании лампочек расплывалось чье-то лицо. Тошнота накатила новой волной. Движение прекратилось. Над ним склонилось бородатое лицо старика с клинышком седой бороды.
«Как звать-то, сынок? Помнишь, что случилось?» — голос доносился словно издалека.
«Кирилл… Лукин… Меня…» Губы плохо слушались, но его поняли.
«Ох и досталось же тебе…»
«Машина…» — выдохнул он. Каждый вдох вонзал в бок горячий нож.
«Машины рядом не было. Только пес. Он тебя и спас. Спи пока», — сказал старик, и Кирилл снова провалился в сон.
Проснулся с ясной головой. В палате слышались приглушенные голоса.
«Очнулся. Отлично. Слышите меня? Я капитан милиции Семенов. Можете говорить? Нужно задать пару вопросов».
Кирилл вспомнил все: как остановился, как ударили, назвал госномер своей «Волги»…
«Это ваша собака?»
«У меня нет собаки», — удивился он.
«Но шофер, что «скорую» вызвал, говорил — выскочила из лесу прямо под колеса, будто нарочно. Остановился, а она к оврагу повела, где вы лежали. С дороги не видно. Не будь пса — так бы и лежали. Ладно, распишитесь». В пальцы вложили ручку. Подпись вышла корявой.
«Что со мной?» — прошептал он.
«Живы — и слава Богу. Два ребра, голова пробита, синяков — не счесть».
«Хватит на сегодня. Отдыхайте», — сказал знакомый голос доктора. Кирилл снова уснул.
Проснулся ночью. Тени от листьев танцевали на потолке, кружа голову. Закрыл глаза — мысли прояснились. Вспомнил ту дорогу…
Утро встретило его птичьими трелями. Самочувствие улучшилось.
«Ну вот и ладно. Встать сможете?» — доктор с бородкой-клинышком улыбался.
«Да», — голос звучал увереннее.
«Осторожнее. Терпеть больно? Теперь садитесь. Голова кружится? Тогда ноги на пол. Молодец».
Комната перестала плыть перед глазами. Палатка с голубыми стенами, тумбочка. Доктор в белом халате напоминал доброго лесовика. Грудь стягивали бинты, но боль утихла.
«Завтра попробуем встать», — обрадовался врач.
Вскоре Кирилл уже стоял у окна. За ним — больничный парк с редкими скамейками.
«Вон, видите? Под березой? Ваш пес. Ждет», — сказала медсестра.
«Да не мой он…»
«А мы думали — ваш. Гнали — не уходит. Еду из столовой носим — при нас не ест, уйдешь — подберет».
Пес сидел, провожая взглядом прохожих. Кирилл не мог долго стоять. Лишь на следующий день вышел во двор.
Пес увидел его, но с места не тронулся, ждал.
«Это ты меня выручил? Спасибо, дружище», — потрепал он дворнягу за ухом. Хвост бодро шлепнул по земле.
Дошли до скамейки. Пес устроился рядом. Так и сидели, греясь на солнце, пока не появился капитан Семенов. Увидев милиционера, пес отошел, но не убежал.
«Здорово. Поправляетесь. Вижу, наш брат ему не по нраву», — капитан кивнул на собаку.
Допрос повторился. Машину так и не нашли.
«Ориентировку разослали, но пока тихо. Выздоравливайте. Сообщим, если что». Капитан ушел, а пес вернулся.
На следующий день Кирилл вынес псу котлету. Тот долго нюхал, смотрел в глаза, но съел.
«Прости, больше ничего нет. Где живешь? Почему домой не идешь?» — пес склонил голову, будто понимая. «У тебя своя история, как у всех нас».
Прохожие улыбались, кивали. Их историю знала вся больница.
«Спаситель. Умная псина. Возьмете с собой?» — спрашивали пациенты.
«Не знаю. На бродягу не похож».
Но чем больше он смотрел на пса, тем яснее понимал — бросить его нельзя. Эта собака спасла ему жизнь, бросившись под колеса. А он что? Подлость на подлости?
«Поедешь со мной?» — спросил Кирилл, гладя грубую шерсть. Пес лизнул ему руку.
«Да ты все понимаешь… Только я собак никогда не любил. Плохой из меня хозяин».
День за днем пес ждал под окнами. Вспомнился Кириллу рассказ о «Солнечном псе».
«Назвать бы тебя Солнечным, да длинно. Как насчет Солька?» — хвост забил по земле. «Вот и договорились. Ко мне, Солька!» Пес тут же подбежал, заглядывая в глаза. «Ну надо же…» — покачал головой Кирилл.
Синяки побледнели, боль утихла. Глядя в зеркало на щетину, Кирилл думал, что скажет Ольга. Жили вместе, но быстро поняли — не сходятсяКогда Ольга вернулась за вещами и увидела, как Солька бережно принес Кириллу его тапочки, она молча села на диван и протянула руку, чтобы пес сам подошел к ней.