**Июньская история**
Сегодня произошла занятная история. У моей знакомой Даши на подоконнике сушились детские ботиночки — балкона в их квартире нет. И вот они сорвались вниз.
— Я же говорила, что так и будет! — проворчала мама Даши, присматривавшая за внучкой. — Где ты их теперь возьмёшь? Сколько раз твердила: не прыгай по лужам! Сушить негде, запасной обуви нет!
— Мам, ну это же июньский дождь! Так приятно походить по лужам!
— В этом году июнь совсем ненастный.
Даша высунулась в окно — на улице светило солнце, а ботинки лежали на балконе этажом ниже. Дом новый, живут они тут недавно, и ни Даша, ни её мама соседа снизу в глаза не видели. Говорят, там какой-то бобыль пожилой ютится.
Часто ворчали на планировку: «Ну зачем ему балкон? Он там никогда не появляется! Лучше бы наш этаж с балконом сделали — нам бы пригодилось!»
— Иди, позвони ему. Алёнка завтра в чём в садик пойдёт?
Алёнка — кудрявая трёхлетка — не слишком переживала из-за отсутствия обуви и норовила выкинуть в окно своего плюшевого медвежонка. Бабушка успела захлопнуть створку и погрозила внучке пальцем.
Даша тем временем сходила к соседу.
— Его нет. Как всегда.
— Марья Степановна из первого подъезда говорила, что он водитель междугороднего автобуса, — вздохнула мать. — Теперь угадывай, когда он дома бывает!
— Позже ещё схожу, — буркнула Даша.
Вечером она спускалась несколько раз, но сосед так и не появлялся. Алёнке добрая подруга Даши принесла старые ботинки своего сына — на пару дней хватит.
Девочка морщилась, примеряя чужую обувь, но выбирать не приходилось. На следующий день Даша снова пыталась застать соседа — безрезультатно.
— Может, он тут вообще не живёт?
— А я вчера в два ночи свет в его окне видела, — поделилась Марья Степановна, заглянувшая за солью и новостями. — Кота своего искала, негодника, никак домой не шёл.
— В два ночи? Мы уже спали, — растерялась Даша.
— Да чего вы его ловите? Записку оставьте под дверью: мол, ботинки на вашем балконе, принесите, пожалуйста, а то вас не застаём.
— Гениально! Как мы сами не додумались? Не зря вас старшей по подъезду выбрали!
Так и сделали. Написали записку, Алёнка пририсовала медвежонка: «Это мой Мишка!». Торжественно спустились и подсунули листок под дверь.
Вечером раздался звонок.
— Сосед!!! — вскрикнули хором Даша и Алёнка (бабушка уже уехала, Марья Степановна тоже попрощалась) и бросились открывать.
На пороге стоял высокий, совсем не старый, голубоглазый мужчина в форме водителя. Улыбнулся, протянул ботинки и игрушку: «Это ваше?» Алёнка тут же затараторила: «А рисунок видел? Хочешь, покажу моего медведя?» Сосед опешил, но кивнул.
Пока Даша благодарила его, девочка уже тащила его за руку в комнату, и доносились обрывки её речи: «А у меня папы нет, а мама делает самое вкусное какао!»
— Вкусное какао? Я тоже люблю, — поддержал разговор сосед.
— Хотите, сварю? У меня особый рецепт. С корицей любите?
— Неудобно, конечно… Но от какао не откажусь. Бабушка в детстве так варила — с корицей.
Так и проговорили до полуночи. Выпили по кружке, потом ещё одну. Алёнка, засыпая, пробормотала: «Приходи ещё, ты мне понравился». А Даша и Геннадий (так звали соседа) болтали о детстве, о дожде, о том, как он мечтал водить автобусы.
Потом хлынул летний ливень, запахло мокрой сиренью под окном, и Геннадий спохватился: «Ладно, пойду».
Даша, словно эхо дочери, сказала: «Заходите ещё!» — едва не добавив, что он им понравился.
Он заходил. Снова и снова. Пока не остался насовсем.
«Она ему перед сменой какао готовит, а это ведь я её научила! И оба под дождём гулять любят!» — шептала Марье Степановне Алёнкина бабушка через год, катая коляску с её младшим братом.
Марья Степановна мечтательно вздохнула: «Обожаю какао…»
**Вывод:** Иногда, чтобы жизнь изменилась, достаточно упавших с подоконника ботинок и кружки какао.
