Через такую мелочь я даже с работы не отхожу, сказала мне мама, когда я пригласила её на свою свадьбу.
Я стояла с телефоном в руке, и мне казалось, что всё это сон, ведь невозможно, чтобы мама так обиделась. Но это было не мимолётное настроение, а настоящая обида.
По моему мнению причина была проста, почти пустяковая. Она мечтала о грандиозной церемонии на сто гостей и более, о ресторане в центре Москвы, живой музыке, профессиональном фотографе, видеоператоре, ведущем, трёх сменах платьев. Хочет, чтобы собрался весь род, соседи, знакомые её собственные.
А я хотела лишь одного чтобы рядом были те, кого люблю. Поэтому я и Андрей решили отпраздновать в тесном кругу самых близких.
Мама повторяла, что всю жизнь мечтала увидеть моё свадебное торжество, увидеть, как я делаю первый танец под аплодисменты, как крестные дарят золотые браслеты, а тётя Людмила рассказывает, какой я была в детском саду.
Но, глядя на список приглашённых, я почти не узнавала имена.
Кто такой дядя Степан? спросила я.
Ты что, это же мой двоюродный брат! возмутилась мама. Он тебя на руках носил, когда ты была крошкой.
Мне было полгода, мама, я его не помню.
Ну так он тебя помнит!
Она начала перечислять дальних тёток, троюродных родственников, «друзей, на глазах которых ты росла» хотя это, по сути, были её друзья.
Я слушала и думала: зачем мне свадьба, где половина гостей мне незнакома?
Мы с Андреем Кузнецовым решили, что хотим простого праздника без помпезности, без громких тостов и чужих глаз. Двадцать человек самые родные, и этого полностью достаточно.
У нас не было денег на ресторан мы арендовали небольшую квартиру и откладывали каждый рубль на первый взнос по ипотеке.
Я предложила уютный семейный формат: небольшая приёмная в Подмосковье, живые цветы, домашний торт, музыка из колонок и море искренних эмоций.
Главное мы вдвоём. Всё остальное не важно, сказал Андрей.
Но его родители тоже сначала возмущались, потому что хотели произвести впечатление на родственников:
Как без большой свадьбы? А семья? Что подумают соседи?
Андрей коротко ответил:
Если вы берёте на себя все расходы, делайте на двести человек.
Тут же замолчали, и он продолжил:
Кто платит, тот и решает. Платите большую свадьбу будет большая. Не хотите будем как хотим.
Мамина обида прошла быстро, но моя мать не смогла понять, почему я так поступаю.
Когда я сказала маме, что будем маленькое торжество, она сначала рассмеялась нервно:
Что вы выдумываете? Люди потом посмеиваются! Как может быть свадьба на двадцать человек?
Я пыталась объяснить, что важнее наш комфорт, а не чужие нормы, но мама уже не слушала.
Она взорвалась:
Я тебя воспитывала, а теперь ты требуешь от меня деньги за свои «скромные желания»?
Мама, я не прошу денег! пыталась я сохранить хладнокровие. Просто прошу понять, что хотим посвоему.
Она молчала несколько секунд, а потом тихо, но твердо:
Если ты устраиваешь такую пустяковую показуху, я даже с работы не отхожу.
И бросила трубку.
Я плакала несколько дней, не изза того, что не будет большой свадьбы, а потому что родная мама поставила своё «как должно быть» выше моего «как я хочу». Я её единственная дочь, и я мечтала, чтобы она была рядом, когда я скажу «да».
Тётя Галя, сестра мамы, позвонила и успокоила:
Не переживай. Она просто гордость свою бережёт. Хотела показать, что у неё есть дочь на замужестве, а ты её «парад» испортила.
Я молчала, не зная, что ответить. Я уже давно взрослая и должна принимать решения сама, а не по маминому сценарию. Это не неуважение, а взрослая жизнь.
Мы с Андреем решили не менять планы. Свадьбу назначили на субботу в небольшом кафе за пределами Москвы, у озера, со свечами, простыми цветами и аркой. Я выбрала лёгкое платье без фаты, нежное, как солнечный луч. Подруга помогла с причёской, а мама не пришла и не позвонила.
В день торжества я всё ещё надеялась, что она появится в последний момент, увидит меня в белом платье. Поэтому с утра выкладывала фотографии в соцсети, но она их даже не глядела.
Во время церемонии я сдерживала слёзы, пока гости поздравляли, обнимали, свекровь плакала от радости, а мой отец, с которым мама давно развелась, сказал:
Ты прекрасна, дочь, я горжусь, что ты счастлива.
Я не выдержала. Я знала, что гдето мама сидит, может, и не помнит, что её единственная дочь выходит замуж, а может, плачет, ведь я её разочаровала.
После свадьбы я прислала ей несколько фото, коротко написав: «Мама, я хотела, чтобы ты была. Но спасибо, что научила меня быть сильной. Я люблю тебя, даже если ты не пришла». Ответа не последовало.
Прошёл месяц, потом ещё один. Мама не звонила, не брала трубку. Мы переехали в новый дом, жили спокойно, планировали будущее, но внутри осталась пустота не гнев, а разочарование.
Я поняла: мама не отказалась от свадьбы, она отказалась от меня, если я не играю по её правилам.
Однажды вечером позвонила тётя Галя:
Она смотрела фотографии. Я показала ей. Долго молчала, потом сказала, что ты красива. Но гордиться не может, ведь «это не свадьба, а ужин».
Горько стало, потому что даже спустя недели мама не смогла просто сказать: «Я скучала».
Прошёл год. Мы ждали ребёнка. Сомневалась, говорить ли маме. Она не звонила, не спрашивала, и я решила не нарушать тишину первой.
Когда родилась наша дочь, я всё же набрала её номер. Голос дрожал:
Мама у нас девочка. Твоя внучка.
Она молчала, потом холодно:
Я рада. Передай Андрею привет.
Приедёшь посмотреть? спросила я тихо.
Не знаю. Посмотрю, как с работой.
И снова тишина. Я положила трубку и поняла, что мама так и не изменилась.
Через месяц были крестины. Мы сделали всё скромно, только близкие. Я специально оставила место за столом для мамы, надеясь, что она придёт без предупреждения. Место осталось пустым.
Той ночью я долго не могла уснуть, глядя на дочерью, тихо сопевшую в кроватке, и думала: неужели я когданибудь смогу обидеться на свою ребёнку, чтобы не прийти в самый важный её день? И ответ был однозначен нет. Никогда.
Полгода спустя мама всё же позвонила:
Привет, сухо сказала она. Я видела фотографии внучки в интернете. Она уже большая, красивая.
Да, похожа на Андрея, улыбнулась я.
Приедешь в гости? спросила. Я пирожков испекла.
Я? Мы с дочкой? уточнила я.
Как хочешь, ответила мама, и в её голосе впервые за долгое время появилась мягкость.
Мы приехали. Она встретила нас в фартуке, с теми же пирожками, и сразу взяла ребёнка на руки.
Смотри, какая красавица! улыбнулась она. Прямо у тебя в семье.
Мы сидели в тишине, слыша лишь, как в духовке шипит пирог.
И тогда мама произнесла:
Знаешь тогда я была глупа.
Мама, прошептала я, не надо
Нет, надо, перебила она. Я действительно была глупа. Мне казалось, что большая свадьба символ статуса. Что, если я покажу всем свою дочь, то буду счастлива. А когда ты сделала посвоему, я почувствовала себя униженной.
Она оттерла слёзу и добавила:
Теперь понимаю, что счастье не в количестве людей за столом, а в том, кто сидит рядом.
Я слушала, чувствуя, как тает лёд между нами.
Я боялась, что ты меня не простишь, сказала мама.
Мама, я давно тебя простила. Просто хотела услышать от тебя это слово.
Она обняла меня и не спешила отпускать.
Ты умна, дочь, прошептала. Пусть у вас будет иначе, чем у меня, но счастливо.
В тот вечер, возвращаясь домой, я смотрела в зеркало заднего вида: мама стояла у ворот, держала внучку на руках и махала нам. И мне показалось, что впервые за долгое время она действительно счастлива.
Сейчас, когда меня спрашивают о той свадьбе, я отвечаю просто:
Она была тихой, но настоящей.
Потому что главное не количество гостей, не музыка и не фото на показ. Главное чтобы в тот день рядом были те, кто действительно любит, а не те, кому нужно показать, как хорошо ты живёшь.
Мама поняла это, пусть и слишком поздно.
И теперь, готовя день рождения дочери, она первой спрашивает:
Дочь, что купить? Может, устроим маленькое домашнее празднование, только свои?
Я улыбаюсь каждый раз, потому что знаю: она наконец научилась радоваться не громко, а искренне.
