Прогнанная мужем и семьёй но то, что случилось дальше, потрясло всех!
Муж и его родня выставили женщину с ребёнком на улицу никто не ожидал, чем это обернётся.
Дождь хлестал, будто сама судьба плевала ей в лицо, а Светлана дрожала на мокрых ступенях особняка Морозовых, прижимая к груди новорождённого. Руки ныли от усталости, ноги подкашивались, но больнее всего было сердце будто его разрывали на части.
Позади гулко захлопнулись тяжёлые дубовые двери, и этот звук отозвался эхом в пустом дворе.
Ещё минуту назад Дмитрий Морозов наследник одной из самых влиятельных фамилий Петербурга стоял рядом с каменнолицыми родителями и выносил приговор:
«Ты опозорила наш род, прошипела мать ледяным шёпотом. Этот ребёнок нам не нужен».
Дмитрий избегал её взгляда, буркнув:
«Всё кончено. Вещи пришлём. Уходи».
Светлана молчала. Слёзы застилали глаза, когда она крепче прижимала к себе сына Артёма. Она отдала этой семье всё мечты, свободу, даже саму себя. А теперь её выбросили, как старую тряпку.
Малыш сладко постанывал. Светлана укачивала его, шепча сквозь шум ливня:
«Тише, солнышко. Мама с тобой. Мы справимся».
Без зонта, без денег, без крыши над головой она шагнула в промозглую ночь. Морозовы даже пальцем не пошевелили просто наблюдали из окон, как её силуэт растворяется в сером мареве города.
Неделями она ночевала в приютах, церквях, тряских ночных автобусах. Продала украшения даже обручальное кольцо лишь бы купить еду и лекарства для сына. Играла на скрипке в переходах, собирая жалкие рубли.
Но никогда не протягивала руку за подаянием.
Наконец, нашлось крохотное жильё комнатка над полуразвалившимся магазинчиком. Хозяйка, добрая старушка Агафья, разглядела в Светлане стальную волю и предложила сделку: помогать в лавке в обмен на скидку за аренду.
Светлана согласилась без раздумий.
Днём она стояла за прилавком, а по вечерам писала картины на обрезках холста, дешёвыми красками. Артём спал рядом в корзинке, завёрнутый в полотенца, пока мать вкладывала душу в каждый мазок.
Трудности только закаляли её. Каждая улыбка сына придавала сил.
А потом судьба сделала неожиданный поворот.
На уличной ярмарке в Москве её заметила Вера Соколова известная владелица галереи. Та застыла перед разложенными на тротуаре картинами, поражённая.
«Это ваши работы?»
Светлана кивнула, настороженно, но с проблеском надежды.
«Боже, выдохнула Вера. Это… потрясающе. Настоящее, живое, прекрасное».
Она купила три картины и пригласила Светлану на выставку. Та колебалась ни платья, ни с кем оставить Артёма, но Агафья одолжила ей наряд и сама вызвалась посидеть с мальчиком.
Тот вечер перевернул всё.
История Светланы матери-одиночки, выброшенной семьёй, но возродившейся через искусство, быстро разлетелась по городу. Её картины раскупали, заказы сыпались, как из рога изобилия. О ней писали в журналах, газетах, показывали по телевизору.
Она не кичилась. Не мстила.
Но и не забыла.
Прошло пять лет, и Светлана вошла в сияющий атриум фонда Морозовых.
После смерти главы семьи совет директоров изменился. Финансовые проблемы и испорченная репутация заставили их искать помощи у известной художницы.
Они и не подозревали, кто к ним приедет.
В строгом тёмно-синем платье, с собранными в пучок волосами, Светлана стояла с гордо поднятой головой, а рядом уже семилетний Артём.
Дмитрий, постаревший и осунувшийся, остолбенел, встретив её взгляд.
«Света? Ты как»
«Светлана Морозова, объявила ассистентка, приглашённый художник года».
На губах женщины дрогнула едва заметная улыбка.
«Здравствуй, Дима. Давно не виделись».
Он запнулся. «Я я не знал»
«Да, мягко ответила она. Ты не знал».
В зале пробежал шёпот. Мать Дмитрия, теперь прикованная к коляске, замерла, широко раскрыв глаза.
Светлана положила на стол папку.
«Вот моя новая коллекция «Непробиваемая». Она о выживании, материнстве и силе после предательства».
Тишина.
«И, спокойно добавила она, все доходы я хочу направить в приюты для матерей в трудной ситуации».
Никто не возразил.
Дмитрий стоял, словно вкопанный, глядя на женщину, которую когда-то выгнал. Теперь она сияла уверенностью.
Старший менеджер осторожно кашлянул:
«Светлана, ваше предложение впечатляет. Но ваши связи с семьёй не создаст ли это проблем?»
Её улыбка не дрогнула.
«Связей больше нет. У меня осталась только одна фамилия моего сына».
Дмитрий попытался: «Света насчёт Артёма»
Она посмотрела на него прямо:
«С Артёмом всё хорошо. Первый в школе, играет на фортепиано. И он знает, кто был рядом а кто отвернулся».
Дмитрий опустил глаза.
Через месяц выставка открылась в отреставрированной старинной церкви. Центральная картина огромное полотно «Изгнание» изображала женщину под дождём, прижимающую ребёнка к груди перед закрытыми дверями особняка. Её лицо выражало не боль, а несокрушимую силу. От её руки тянулась золотая нить в светлое будущее.
Критики назвали это «шедевром стойкости и надежды». Билеты разлетелись мгновенно.
В последний вечер Дмитрий пришёл один.
Его семья развалилась, мать в доме престарелых, фонд на грани краха. Он долго стоял перед «Изгнанием», будто пытался прочесть в нём ответ.
Когда он обернулся, Светлана была рядом в чёрном бархате, с бокалом вина, сияющая.
«Я не хотел такого» прошептал он.
«Знаю, ответила она. Но ты не остановил это».
Он сделал шаг. «Я боялся. Родители
Изгнанная мужем и родными — но то, что случилось дальше, потрясло всех до глубины души!