— Владимир, ты точно ничего не забыл? Проверить не хочешь? — выкрикнула я, застыв у двери в ванную.
— Ольга, хватит! Весь багаж собран — ты сама видела, — отозвался он сквозь шум воды. Но голос его дрогнул… Или мне послышалось?
— Чемодан видела. А что внутри — нет, — пробормотала я, отходя в сторону.
— Оль, свари кофе, ладно? Крепкий. Без сливок, — добавил он уже ровным тоном, выключая душ.
Я направилась на кухню, молча достала турку, налила воду, насыпала кофе, щепотку соли — как он любит. У нас есть кофемашина, но Володя обожал кофе моего приготовления. «Ты у меня золото», — говорил он накануне, поздно вернувшись с работы и увидев, как я, по старой привычке, укутала ужин в полотенце, чтобы не остыл.
В последнее время он всё чаще задерживался — якобы на службе. Карьеру делает. Готовится к повышению. А я… молча поддерживала. Готовила, гладила, ждала.
— Божественный аромат! — воскликнул Владимир, входя на кухню и откидывая мокрые волосы. Опустился за стол, потянулся к чашке.
— Оль, сегодня курьер привезёт чехлы для машины. Прими, пожалуйста. Оплата при получении, — сказал он, подсыпая в кофе сахар.
— Конечно. Как всегда, — села напротив.
— Командировка некстати, — вздохнул он. — Но отказаться нельзя. Шанс, возможно, единственный. Старший менеджер — не фунт изюма.
— Да уж… Не думала, что в такой должности придётся ездить по глубинке.
— Прихоть начальства. Ладно, у меня ещё полчаса — поработаю с телефона.
Он поднялся, ушёл в комнату. Чашку за собой не убрал. Ну и ладно. С него взятки гладки — весь на нервах.
Я потянулась за его чашкой, и вдруг телефон дрогнул — сообщение. Открыла.
«Ольга, Володя врет. Это не командировка. Он с Наташкой Соколовой летит в Турцию. Останови его, пока не поздно. Он себе всё испортит».
Люда. Его младшая сестра.
В голове будто что-то щёлкнуло. Он… с Наташкой? Не может быть. Шутка? Люда не из тех, кто бросается такими словами. И уж тем более не врёт.
Перед глазами поплыло. Воздух стал густым, словно кисель. Еле дышала. Налила себе воды, опустилась обратно на стул.
Хотелось рыдать. Кричать. Разнести всё вдребезги. А в голове одно: «За что?»
Стиснула кулаки. Хотела ворваться к нему, устроить сцену, сорвать маску. Но… передумала. Не стоит.
Пусть идёт. А я ему подготовлю сюрприз. Не криками — делом.
Открыла банковское приложение. На общем счету — восемьсот тысяч. Удивительно, но и здесь он успел — ста тысяч уже не хватало. На мои деньги, между прочим. Мои гонорары за проекты, мои ночные бдения. А он… на мои кровные возит свою пассию на отдых.
Про Наташку я знала. Володя сам рассказывал, да и Люда как-то обмолвилась. Школьная любовь, ветреница. То к папику сбежит, то к какому-то «перспективному» парню. А теперь вернулась. И Владимир снова клюнул. И снова врёт.
Ну мог бы честно сказать: «Оль, полюбил другую. Прости». Было бы больно, да. Но не так подло. А он — как тать. Деньги стащил, про командировку соврал, чемодан собрал…
Что ж. Остальное сниму я. Сегодня же. До копейки. Потом — развод. Его вещи — курьером к родителям.
Глянула в календарь — завтра в полдень презентация. Если всё пройдёт хорошо — возьму отпуск. Не в Турцию, нет. В Грузию, например. Или туда, где его следов нет.
— Ольга, я пошёл, выеду заранее, — заглянул в кухню нарядный, в галстуке.
— Пока. Удачной командировки, — прошипела я, сжимая чашку в руке.
— Что за тон?
— Показалось.
— Буду скучать…
— Вряд ли у тебя на это время найдётся.
— Не проводишь?
— Лучше посуду помою.
— Ладно, пошёл.
— Иди.
Дверь захлопнулась. Владимир даже не догадывался, что уходит навсегда. Завтра поменяю замки.
Рухнула на стул. Зарыдала. Горестно. От обиды, от унижения. Предатель.
Снова сообщение от Люды:
«Оль, как ты?»
Вытерла слёзы, набрала её номер.
— Люд, откуда информация?
— Подруга Наташки проболталась. Та снова привязалась к Володе. Он повелся. Оль, прости, что так…
— Спасибо, что сказала. Я его не остановила. Пусть катится.
— Он дурак. Она его в очередной раз растопчет.
— Его выбор. Люд, не говори ему, что я знаю.
— Да и не хочу с ним говорить. Надоел!
— Спасибо. Нам с тобой общаться надо. Даже если разведёмся.
— Конечно, Оль. Держись.
Снова открыла банк. Ещё минус семьдесят. Поспешил! Нет. Взяла себя в руки. Просто переведу всё маме. Своей маме. Он теперь не имеет права.
— Мам, перевожу семьсот тридцать. Остальное он снял.
— Что случилось, доча?
— Разводимся. С любовницей в Турцию улетел.
— Господи… Оля, держись. Мы с тобой. Всё пройдёт. Ещё встретишь хорошего.
— Нет, мам. Искать никого не буду. Может, просто ребёнка рожу для себя. И всё.
— Ну… тоже вариант. Кстати, у тётки Тани племянник есть… приятный…
— Мам, не сейчас.
— Ну как знаешь. Главное — не падай духом, доченька.
Я положила трубку. Взяла себя в руки. Завтра будет новый день. Владимир ушёл, но я осталась. Живая. Настоящая. И у меня ещё всё впереди. Без лжи. Без предательства. Без него.
