**Дневник.**
Ещё год назад я бы рассмеялся, если бы кто-то сказал, что оставлю Светлану. Жену, с которой прожил двенадцать лет, которую боготворил. Человека, про которого все друзья говорили: «Тебе сказочно повезло». Она действительно была для меня всем. Ласковая, верная, чуткая мать. Мы жили будто в романтическом фильме. А теперь я живу с братом в Мытищах, с двумя дочерьми и мыслью, что это был единственный шанс не сойти с ума.
Когда мы поженились, всё шло как по маслу: начали с малого, купили однокомнатную, потом — Света продала ту квартиру, и мы взяли ипотеку на просторную трёшку. Сделали евроремонт, обставили всё со вкусом, зажили красиво. Две девочки, восемь и пять лет. Я работал инженером, стабильно приносил деньги в дом, а жена вела кружок рисования — не ради дохода, а ради души. Мы путешествовали по Золотому кольцу, устраивали детям весёлые праздники, жили по-настоящему счастливо.
Но всё рухнуло в один день.
Как-то раз мне позвонили с её работы: Светлана упала в обморок прямо в коридоре. Скорая, больница, обследования… Диагноз: доброкачественное образование в мозге. Но запущенное, разросшееся. Врачи не смогли сделать щадящую операцию — пришлось проводить сложнейшее нейрохирургическое вмешательство.
Она выжила. Доктора говорили, что это чудо. Но моей Светы больше не было. Лицо перекосило из-за повреждённого нерва, речь стала нечёткой. Но хуже всего была перемена в характере. Она вернулась домой, и начался кошмар.
Уволилась. Сказала просто:
— Я своё отработала. Теперь ты нас корми.
Я взял подработку, выбивался из сил. А она… Целыми днями валялась на диване, листала соцсети, смотрела сериалы. Никакой помощи по дому, ни капли интереса к жизни. Только претензии. И скандалы. Бесконечные скандалы.
Она срывалась на всех: на меня, на детей. Даже на младшую — пятилетнюю кроху. Винила нас в своей болезни. Утверждала, что это мы её «довели». Что из-за нас она «сломалась».
Потом пошли странности. Смотрелa передачи про апокалипсис, запасала соль, крупы и консервы. Отказывалась от таблеток, не хотела идти к врачам. Я умолял — она кричала, что я хочу «сдать её в психбольницу», что у меня «любовницы» и «вся Питер мне завидует».
Я жил в каком-то кошмаре. Дом превратился в поле боя, дочери боялись собственной матери. Я не мог оставить их в таком аду. И я ушёл. Забрал их и переехал к брату.
Развод стал неизбежностью. Я больше не мог жить с этим человеком. Не из-за её болезни. А потому что она отказалась лечиться, отказалась бороться, перестала быть женой, матерью, человеком.
Теперь её родня твердит, что я подлец. Что бросил её, когда ей стало тяжело. Что пользовался её деньгами, а при первой же трудности сбежал. Мне больно это слышать. Потому что никто не видел, как я падал от усталости после ночных смен. Никто не стоял рядом, когда у меня дрожали руки от её криков. Никто не помогал, когда я тащил на себе две работы и заботу о дочках.
Я бы не ушёл, если бы она согласилась на лечение. Если бы приняла помощь. Если бы осталась собой. Но я больше не мог обрекать детей на страх и ядовитую атмосферу. Мой долг — защитить их.
Иногда я вспоминаю ту Свету — добрую, с улыбкой, с тёплым взглядом. И сердце сжимается. Но я смотрю на своих девочек и понимаю: я поступил правильно. Спас их. И себя. Даже ценой разрушенной семьи и собственной боли.
*P.S. Жизнь иногда ломает людей. Но ты не обязан тонуть вместе с тем, кто сам не хочет выбраться.*
