Извини, мама, но пока не приходи: как дочь отказалась от матери, увидев, что она стала «непрезентабельной»
— Мам, пока не приходи, ладно?.. — тихо, словно на автомате сказала мне моя дочь, обувая кроссовки в прихожей. — Спасибо тебе за всё, конечно, но сейчас… сейчас не надо. Отдохни, побудь дома.
Я уже держала в руках сумку, застёгивала пальто, собираясь, как обычно, поехать посидеть с внучкой, пока моя дочь отправится на занятия йогой. Обычно всё было, как по часам — я прихожу, нянчусь, потом возвращаюсь в свою маленькую «однушку». Но сегодня что-то пошло не так. После её слов я замерла на месте.
Что произошло? Я что-то сделала не так? Неправильно уложила ребёнка? Одевала не тот бодик? Покормила не вовремя? Или, может быть, просто посмотрела как-то не так?
Однако всё оказалось куда прозаичнее и обиднее.
Дело оказалось в свекрови. Уважаемые, состоятельные люди, находящиеся в высоких должностях, они вдруг решили ежедневно «навещать» внучку. С важным видом распаковывали коробки с подарками, как хозяева усаживались за тот самый стол, который и подарили. Да и саму квартиру они, по сути, презентовали молодой семье.
Мебель их, чай их — привезли банку дорогого чая в жестяной банке и теперь уверенно «обустраиваются» в этом пространстве. И внучка, похоже, теперь тоже их. А я… Я, как оказалось, лишняя.
Я, работница железной дороги с 30-летним стажем, женщина простая, без званий и украшений, без дорогих причёсок и модных вещей.
— Мама, ты бы посмотрела на себя, — сказала мне моя дочь. — Ты поправилась. У тебя седина. Ты выглядишь… неаккуратно. Эти твои свитера, безвкусные. От тебя пахнет поездом. Понимаешь?
Я молчала. Что могла я ответить?
Когда она ушла, я подошла к зеркалу. Да, в отражении я видела женщину с усталым взглядом, с морщинами в уголках губ, в мешковатом свитере и с круглыми щеками, ставшими румяными от стыда. Отвращение к себе охватило меня резко, как ливень посреди солнечного дня. Я вышла на улицу, просто чтобы проветриться, и вдруг почувствовала: горло перехватило, глаза защипало. Слёзы, предательские и горькие, покатились по щекам.
Потом я вернулась в свою небольшую квартиру-студию в спальном районе. Уселась на диван и достала старенький телефон, где всё ещё сохранились фотографии. Вот моя дочь — совсем маленькая. Вот с бантиком на линейке. Вот выпускной, диплом, свадьба, а вот и моя внучка — улыбается из колыбельки.
Вся моя жизнь на этих снимках. Всё, ради чего я жила. Всё, чему я отдала себя без остатка. И если сейчас мне сказали «не приходи», значит, так нужно. Значит, моё время прошло. Я исполнила свою роль. Главное — не мешать. Не стать обузой. Не портить им жизнь своим внешним видом. Если понадоблюсь — позовут. Может, позовут.
Прошло немного времени. И вот однажды — звонок.
— Мам… — голос дочери был сдавленным. — Ты не могла бы приехать? Няня ушла, свекровь… ну, скажем так, показала себя не с лучшей стороны. А Андрей уехал с друзьями и я совсем одна.
Я помолчала. И спокойно ответила:
— Прости, дочка. Но я пока не могу. Мне нужно… заняться собой. Стать «достойной», как ты говорила. Когда смогу — может и приду.
Я положила трубку, и впервые за долгое время улыбнулась. Грустно, но с гордостью.
