Извини, мама, ты пока что не приезжай, ладно?.. — тихо, но уверенно сказала моя дочь, надевая свои кроссовки в прихожей. — Спасибо тебе за всё, но сейчас… сейчас лучше отдохни, побудь дома.
Я уже держала сумку в руках и застегивала пальто, готовясь, как обычно, отправиться сидеть с внучкой, пока дочь пошла бы на йогу. Всё шло как по маслу — прихожу, нянчусь, потом возвращаюсь в свою маленькую «однушку». Но сегодня что-то пошло не так. После её слов я застыла на месте.
Что произошло? Я сделала что-то не так? Неправильно уложила малышку? Переодела не в тот костюмчик? Накормила не по расписанию? Или, может, просто посмотрела не так?
Оказалось, всё проще и обиднее.
Дело было в её свекрах. Богатые, важные, занятые — они вдруг решили ежедневно навещать свою внучку. Серьёзно распаковывали коробки с подарками, садились в зале за тем столом, который они сами и купили. Квартиру тоже подарили молодой семье.
Мебель их, чай их — привезли банку дорогого чая и теперь уверенно обустраиваются. И, видимо, внучка — тоже теперь их. А я… я оказалась лишней.
Я, простой работник железной дороги с 30-летним стажем. Женщина без званий и украшений, без дорогой причёски и модной одежды.
— Мам, посмотри на себя, — сказала мне дочь. — Ты поправилась. У тебя седина. Выглядишь неопрятно. Эти свитера твои безвкусные. И пахнет от тебя поездом. Понимаешь?
Я молчала. Что я могла ответить?
Когда она ушла, я подошла к зеркалу. Да, в отражении я увидела усталую женщину с морщинками у уголков губ, в мешковатом свитере и круглыми щеками, залившимися румянцем от стыда. Ненависть к себе захлестнула меня, как дождь среди ясного дня. Я вышла на улицу, просто чтобы проветриться, и почувствовала, как горло сжалось, а на глаза навернулись слёзы. Они, предательские и горькие, покатились по щекам.
Потом я вернулась в свою маленькую квартиру — мою студию в спальном районе. Села на диван и взяла старенький телефон, где были сохранены фотографии. Вот моя дочь — совсем малышка. Вот с бантом на линейке. Вот выпускной, диплом, свадьба, а вот и внучка — улыбается из колыбельки.
Вся моя жизнь на этих снимках. Всё, ради чего я жила. Всё, чему отдала себя. И если мне сказали «не приезжай», значит, так нужно. Моё время прошло. Я выполнила свою роль. Теперь главное — не мешать. Не быть обузой. Не портить им жизнь своим видом. Если понадоблюсь — позовут. Может быть, позовут.
Прошло немного времени. Однажды раздался звонок.
— Мам… — голос дочери был сдавленным. — Ты не могла бы приехать? Няня ушла, свекры показали себя с самой худшей стороны. А Андрей уехал с друзьями, и я совсем одна.
Я помолчала. Потом спокойно ответила:
— Прости, дочка. Но я пока не могу. Мне нужно заняться собой. Стать «достойной», как ты говорила. Когда смогу — может быть, и приду.
Я положила трубку и впервые за долгое время улыбнулась. Грустно, но с гордостью.
