Из-за курицы я выставила мужа за дверь. И ничуть не жалею.
В тот день Марина валилась с ног. Весь день — уборка, стирка, разбросанные игрушки, вымытые полы. Наконец она заглянула в духовку: золотистая курица с картошкой наполняла кухню ароматом, от которого сводило живот.
— Ещё минут пять, — пробормотала она, включив таймер, и побежала в ванную — успеет оттереть плитку. Всё шло как по маслу. Пока не хлопнула дверь.
— Наверное, дети, — подумала Марина, но в прихожей стоял не сын и не дочь, а муж — Дмитрий, который с утра был «в гараже».
— Ух, как пахнет! — потирая руки, воскликнул он. — Обожаю твою курочку!
— Позови детей, пусть идут ужинать, — бросила Марина и вернулась к уборке.
Через минуту в квартире раздался топот босых ног, шмяканье кроссовок, громкий смех. Марина, не дождавшись таймера, вышла из ванной.
— В чём дело? — спросила она, стоя в резиновых перчатках.
— Хочу ножку! — закричала девятилетняя Алина.
— И я! — подхватил шестилетний Артём.
— Их же две, — развела руками Марина.
— Нет! Осталась одна! — Алина топнула ногой.
Женщина подошла к столу. И правда — половины курицы не было. Остались только грудки и пару картофелин.
— А где папа?
— Ушёл. Взял половину курицы и ушёл, — пробурчал сын.
Марина схватила телефон, набрала номер — Дмитрий не ответил. Схватив ключи, она вылетела на улицу. Внутри всё кипело: опять! Он снова забрал лучшее себе. И теперь не просто себе — а своей шайке. Это уже не жадность — это предательство семьи.
Возле дома, за песочницей, сидел Дмитрий с дружками. В руках пиво, на коленях — та самая курица. Смеялись, чавкали, облизывали пальцы.
— Не тяжело? — подлетела Марина, глаза горели.
— Иди домой, потом поговорим, — сквозь зубы процедил Дмитрий, бросая взгляд на «братву».
— Нет, поговорим сейчас! Ты украл еду, которую я готовила детям! Тебе не стыдно? Мало того, что всегда берёшь лучшее себе — теперь ещё и дружков кормишь тем, что не твоё?
— Иди, пока я терплю, — резко схватил он её за руку.
— Ты что делаешь?! — Марина дёрнулась. — Ты не просто жадина, ты вор, Дима. Вор, который крадёт у своих детей и кормит алкашей.
— Хватит истерик, Маня, — он злился, чувствуя себя униженным перед друзьями. — Это один раз.
— Один? А мандарины? А красную икру от бабушки, которую ты сожрал за вечер? А шашлык, где детям достались обгорелые корки, а тебе — все сочные куски?
Марина развернулась и ушла.
Вечером, когда он вернулся, она стояла у окна.
— Ты бы себя видела, — усмехнулся Дмитрий. — «Развод из-за курицы». Прямо сюжет для ток-шоу.
— Подаю на развод, — холодно ответила Марина. — Ты до сих пор не понял. Не из-за курицы. Из-за твоего скотского эгоизма, жадности и того, что тебе плевать на всех, кроме себя.
— И куда я пойду? — фыркнул он. — Смешно.
— К маменьке. К той самой, что внушила тебе, что весь мир — твой. Пусть теперь делится с тобой.
Дмитрий ушёл, думая, что это шутка. Но на следующий день она подала заявление. Он переехал к матери.
А через две недели раздался звонок.
— Ты была права, — вздохнула бывшая свекровь. — Он и у меня всё сметает. Куплю конфет, съем одну — остальные он уничтожает за день. Думала, ты преувеличиваешь. Но он даже последний кипяток из чайника вылил, не спросив.
— Хотите, чтобы я его забрала обратно? — удивилась Марина.
— Да нет… просто… пожаловаться, наверное, — хмыкнула свекровь.
— Ну тогда удачи. А я свою жизнь с этим прожорой закончила. И знаешь… наконец-то дышится легко.
