В доме на тихой улочке под Ярославлем, где каждая трещинка в стенах помнила смех и ссоры былых лет, 65-летняя Тамара медленно допивала холодный чай, уставившись в окно. Впервые за жизнь её душу сковала горькая мысль: трое родных, которым они с супругом отдали здоровье и копейки, теперь жили своей жизнью, забыв о стариках. Сын давно не брал трубку. В тишине Тамару мучил вопрос: неужели никто не поднесёт ей воды, когда немощь окончательно придёт?
Она вышла за Виктора замуж в 24. Он гонял за ней со школы, поступил в тот же институт — только бы быть рядом. Скромная свадьба, комната в общежитии, а через год — первая дочь Наташа. Виктор бросил учёбу, пошёл грузчиком, Тамара взяла академический отпуск.
Голодные девяностые. Виктор пропадал на трёх работах, Тамара варила суп из костей, училась заочно. Когда Наташе исполнилось два — снова беременность. Родился Сергей. Денег не хватало даже на молоко.
Как выжили — теперь и не понять. Наташа пошла в школу — Тамара устроилась бухгалтером. Виктор наконец получил место на заводе. Казалось, жизнь налаживается. Но тут — новость: ждут третьего.
Младшая, Оля, родилась в кризисный год. Виктор брался за любую работу: ночные смены, ремонты, даже извоз. Тамара стирала пелёнки в ледяной воде. Когда Оля пошла в первый класс, Тамара выдохнула: наконец-то передышка.
Но Наташа, едва поступив в университет, заявила о свадьбе. Родители заложили дачу, чтобы оплатить торжество и помочь с ипотекой.
Сергей потребовал свою квартиру. Виктор взял кредит, продал машину. К счастью, сын устроился в нефтяную компанию — хоть это успокоило.
А Оля, закончив школу, заявила: «Хочу учиться в Праге!» Они продали бабушкины серёжки, заняли у соседей. Дочь улетела, дом опустел.
Годы шли. Наташа забегала раз в месяц — вечно «завал на работе». Сергей перевёлся в Питер, звонил по праздникам. Оля осталась в Европе.
Они отдали детям всё: здоровье, последние рубли, несбывшиеся мечты. А в ответ — тишина. Тамара и Виктор не ждали золотых гор. Лишь бы позвонили. Лишь бы вспомнили…
Теперь Тамара смотрит на заледеневший палисадник. Может, хватит ждать? Может, в 65 они имеют право на ту жизнь, о которой всегда мечтали?
Но как забыть эту боль? Как смириться, что те, ради кого они надрывались, ушли, не оглянувшись? Тамара вспоминает девичьи грёзы: Чёрное море, книги, тихие вечера без мыслей о чужих проблемах.
Виктор молчит, но в его глазах та же тоска. Он, как и она, отдал всё — и теперь не знает, чем заполнить пустоту.
— Может, поедем в Сочи? — шепчет Тамара, сжимая его шершавую ладонь. — Как тогда мечтали…
Виктор на секунду оживляется:
— Давно пора.
Но страх гложет: а вдруг они уже не умеют жить для себя? Вдруг вся их жизнь — это только ожидание звонка?
Всё же, глядя в глаза мужу, Тамара решает: они попробуют. Они заслужили этот шанс. Даже если страшно. Даже если поздно.
