«Кажется это тот дом, второй за поворотом», — Юрий остановился возле ухоженного дома с клумбой во дворе.
Хоть калитка и была открыта, но Юрий сначала громко поздоровался, не решаясь зайти без приглашения. Хозяин, стоявший у порога, пригласил незнакомца. Высокая и поджарая, женщина лет шестидесяти, всматривалась в лицо юноши.
– Я Юра, студент из университета. Вам должны были сказать, что я приду. Я фольклор собираю для практики.
– Да-да, нам говорили. Проходи, не стесняйся.
Юра за хозяйкой зашел в дом, в глаза сразу бросились яркие занавески и много цветов на окне. У окна стоял стол, накрытый клетчатой скатертью. Хозяйка накинула на голову платок, приглашая гостя присесть.
– Юра, значит, – повторила она его имя, – Ты садись, Юра.
Такое ласковое обращение сбило с толку, но он был рад такому душевному приему.
Когда Юра с хозяевами подворья выпили по чашке чая с домашними пирогами, Юра достал тетрадь с готовностью записывать редкие песни, взглянув на стену, где висел календарь 1980-го года.
Хозяин немного смутился, вспоминая известные ему деревенские песни:
– У них слова случаются некультурные, – ответил он.
— Ну и что, это же народное творчество, говорите, как есть, не стесняйтесь, — пытался убедить мужчину Юра.
Хозяин Степан Васильевич только рассмеялась:
– Вот на ум ничего не приходит культурного, а с бранными словами не хочу…
– Зря вы так, это же фольклор, – отмахивался Юра.
— Я тебе лучше песню спою, — сказала Екатерина Ивановна и начала напевать куплет лирической песни.
А потом и хозяин вспомнил частушки без бранных слов, а Екатерина Ивановна ему подпевала:
– Вот-вот, – обрадовался хозяин, – Катя лучше знает.
Они с женой переглянулись, понимая друг друга с полуслова.
И тогда так уютно стало в этом маленьком деревенском домике, хозяева которого, казалось, разговаривают между собой взглядом. Оба приветливы и гостеприимны.
– Ой, я уже два часа у вас сижу, – опомнился Юра, – У вас дела есть, пожалуй.
– Ну что ты, Юрчик. Сиди. Дела можно и между делом сделать, – отмахнулась хозяйка.
Перед обедом Юра повернул на улицу, где воздух был наполнен запахом скошенной травы и цветущей сирени. Он вошел в сени, только взявшись за ручку двери, услышал голос Степана Васильевича:
– Солнышко мое, накрывай на стол. Гость уже на пороге.
Юре, словно на лицо луч солнца упал, стало так тепло от этого обращения «солнышко», хотя и не ему оно было адресовано. “Это сколько же они вместе, — подумалось ему, — Уже дети взрослые и внуки есть. Уже давно живут под одной крышей, а обращаются друг к другу, как влюбленные”. Юра вспомнил, что так влюбленные в старину называли свою пару «душа моя».
— Может, я чего-то и не вспомнила, ты уж извини, Юра, — сказала на прощание Екатерина Андреевна.
– Все хорошо, мне очень понравилось. Вашу песню я точно в отчет добавлю. И несколько ваших, Степан Васильевич, частушек тоже. Хоть вы и говорите, что они некультурные.
Через полчаса Юра стоял на остановке, спрятавшись от солнца. Он вспомнил свою ссору с женой, и настроение ухудшилось. Всего полгода как живут и уже успели поссориться из-за пустяка. Весь прошлый день прошел в молчании, никто первый не заговорит.
Домой он пришел раньше Инны. Подогрел ужин, сделал салат, поставил чайник. Инна пришла, буркнула «привет». А Юра улыбнулся – не натянуто, искренне.
– Привет, душа моя, – тихо произнес он.
Инна застыла с сумочкой в руках.
– Проходи, ужин уже готов, – мягко проговорил парень.
– Ну ничего себе! Это ты меня так называешь? Так необычно.
– А кого же еще. Здесь больше никого, кроме нас, нет.
В небольшой кухне сидела пара, совсем не вспоминая вчерашнюю ссору. Юра думал над тем, как только одно слово может иногда согреть отношения. Находил только одно объяснение – такие слова надо всегда говорить с душой, без принуждения.
