Меня зовут Татьяна Ивановна, мне шестьдесят четыре года, и я хочу признаться в том, что долго скрывала даже от самой себя. В том, что гложет меня изнутри и не даёт уснуть по ночам. В том, из-за чего мне стыдно перед дочерью, перед людьми и… перед собой.
Моя единственная дочь Алина уже семь лет живёт во Франции. Уехала учиться, а потом встретила своего будущего мужа — француза, за которого вскоре вышла замуж. Я не смогла приехать на свадьбу — то здоровье подводило, то визы затягивали, да и денег на поездку не хватало. Мы мечтали увидеться, но даже когда у Алины родился сын, мой внук, прилететь к ним сразу не получилось — документы, ограничения, тысячи километров между нами…
Внука, Артёма (они зовут его Артюш), я впервые увидела только через три года после его рождения. Первый внук, долгожданный, родная кровь! Сколько раз я представляла эту встречу — как крепко обниму его, как слёзы навернутся на глаза, как он ухватится за мои руки, а я засмеюсь и поглажу его по мягким волосам…
Но всё вышло иначе. В тот момент, когда я взяла внука на руки, в душе была только пустота. Он смотрел на меня, как на чужую, а в моём сердце не шевельнулось ни тепла, ни нежности, ни той любви, о которой так часто пишут. Я старалась — улыбалась, играла, пекла ватрушки. Но делала это словно по обязанности, без души, будто играя роль в чужом спектакле.
«Пройдёт», — утешала я себя. «Он же ещё маленький, просто нужно привыкнуть». Но время шло, а ничего не менялось. Внук оставался для меня чужим. Иногда в голове мелькала страшная мысль: будь это ребёнок соседки, я вела бы себя точно так же. Неужели я бессердечная? Что со мной не так?
Когда семья дочери улетела обратно во Францию, я ощутила… облегчение. А следом — дикий стыд. Как так? Это же мой внук! Продолжение моей крови. Разве можно так себя чувствовать? Я ведь мечтала стать бабушкой, вязала носочки ещё до его рождения, представляла, как буду водить его на карусели и печь блины…
Теперь я не знаю, как жить с этой пустотой. Не могу признаться Алине — она не поймёт. Для неё это будет ударом. Да и как сказать такое вслух? Что я не люблю её сына? Что он для меня словно чужой? Будто между нами нет той невидимой нити, которая должна связывать бабушку и внука.
А вчера она позвонила и сообщила, что на новогодние праздники они приедут. Голос её звучал радостно, она спрашивала, куда мы сходим, рассказывала, что Артём уже научился говорить по-русски и хочет прочитать мне стихи… А я лишь молча кивала, ощущая, как внутри сжимается ком тревоги.
Как снова притвориться заботливой бабушкой? Как изображать радость, если в душе ничего нет? Или я просто очерствела с возрастом? А может, всё дело в том, что я до сих пор не смирилась с отъездом дочери, её замужеством, её новой жизнью, в которой для меня, кажется, не осталось места?..
Я не понимаю. Мне так хочется узнать — можно ли научиться любить внука? Или это чувство должно прийти само, как дар? Почему его нет во мне? Что я делаю не так? Может, я просто не гожусь в бабушки? Или боль от разлуки превратилась в равнодушие к её ребёнку?
Обращаюсь к тем, кто проходил через подобное. Было ли у вас такое, когда любовь к внукам не приходила сразу? Если да — когда она пробудилась? Как растопить лёд в своём сердце?
Мне тяжело об этом говорить. Но я не хочу до конца дней носить маску. Хочу быть настоящей бабушкой. Хочу любить. Хочу, чтобы однажды мой внук сказал: «У меня есть бабушка. Самая добрая на свете». Вот только как этого достичь — я пока не знаю…
