Когда беда стучится в дверь, она редко предупреждает. Порой она врывается в жизнь с томным взглядом, сладкой улыбкой и фразой: «А ты совсем не такая, как я думала». Так в наш дом вошла Оксана — сводная сестра моего мужа, любимица его матери, из-за которой я едва не собрала вещи и не ушла.
В тот вечер всё было как обычно. Впервые за месяц я вовремя ушла с работы, забрала дочь Катю из сада, и мы пошли гулять в сквер. Тёплый вечер, звонкий смех, приятная усталость. Вернулись домой к восьми. Только успела переодеться — раздался звонок. Звонил Слава.
— Лапочка, я поехал встречать Оксану, — спокойно сказал он.
— Оксану? — переспросила я. — Той самой, сводной?
— Да, она развелась. Переезжает к нам.
Я мало что знала о ней. Десять лет назад её отец женился на свекрови — Галине Викторовне. С тех пор Оксана стала в их доме почти святой. Свекровь её обожала. То ли красотой взяла, то ли умела вовремя пустить слезу. Слава о ней говорил редко. Я не лезла. Но когда он вернулся под утро с огромным чемоданом и усталой улыбкой, я поняла — прежней жизни не будет.
На следующий день мы поехали знакомиться. Дверь открыла Оксана — в халате, с растушёванной тушью и слащавой улыбкой.
— Привет! Значит, ты жена Славы? Хм… Я думала, ты… ну, неважно.
Свекровь, вся в умилении, накрыла стол, будто к свадьбе: соленья, жаркое, пирожки. Сидела рядом с Оксаной, приговаривая, как та устала, как не повезло с мужем и как она «заслуживает новую жизнь». Потом, словно между прочим, бросила:
— Дорогая, может, поможешь Оксане с работой? У вас же связи есть.
Так началась новая эпоха. Слава носился, искал ей место, звонил всем знакомым. Я искала ей жильё. В итоге соседи снизу сдавали «однушку» — уговорили. Слава даже с документами помог. Всё — ради «бедной девочки», которой «не повезло».
А дальше начался настоящий ад. Утром — Оксана. Вечером — Оксана. Машины нет — вози её, как извозчик. Готовить не умела — приходила к нам. Могла ввалиться в девять вечера, встать посреди кухни и заявить:
— Я не ела, а сегодня вымоталась. У вас что-то есть?
Как-то устроила вечеринку, музыка — на всю громкость, сосед вызвал участкового. Хозяева квартиры были в ярости, но Оксана как-то выкрутилась. А свекровь примчалась на следующий день с криками:
— Вы что, не могли за ней проследить?! Ей всего двадцать три, она же ребёнок!
— Простите, — не сдержалась я, — но мы с Славой ей не няньки. Помогли — и хватит. Она взрослая.
— Тебя не спрашивали! — взорвалась свекровь. — Я с сыном разговариваю!
Я вышла, но сквозь стену слышала вопли. Что «плохо устроили», что «не доглядели».
Через неделю Оксана ушла на больничный. Славу отправили за продуктами. Меня втянули: «Приберись, помой полы». Я отказалась. Муж обиделся. А я вспомнила, как сама с температурой варила щи и мыла полы — и никто не прибежал.
Потом соседи снова пожаловались, и хозяева выселили Оксану. Работу она потеряла — начальству нажаловались. Свекровь примчалась забрать «солнышко», рыдая и проклиная весь свет. Я молчала. Знала — если открою рот, сорвусь.
Но через две недели случилось чудо: подруга позвала Оксану в Москву. Свекровь металась, переживала. А я едва не заплясала от радости. Впервые за месяцы вздохнула свободно.
Оксана уехала. И с ней ушёл этот кошмар. Вернулись покой и тишина. И я снова смогла быть женой, матерью, собой. Пусть теперь она устраивает ад кому-нибудь другому. Лишь бы не нам.
