Это было словно во сне — тень, входящая без стука.
Когда мы с Андреем только поженились, он уговаривал меня: «Пусть у мамы будет ключ. На всякий пожарный. Цветы полить, кота покормить…» Я согласилась. Казалось, что так будет правильно, по-семейному. Хотела быть хорошей невесткой — не той, что сразу ставит барьеры.
Сначала Нина Степановна приходила редко — с вареньем, с пирожками. Улыбалась, спрашивала, не помочь ли. Я думала: «Пусть, ей важно заботиться». Я терпела, улыбалась в ответ.
Но потом сны стали странными.
Она начала появляться без предупреждения. Щелчок замка — и вот она уже на кухне, гремит кастрюлями, пока я сплю. Разбудил запах жареных блинов — а она тут, наливает чай в мою любимую кружку.
— Принесла тебе вишнёвого варенья, — говорила она, будто так и надо.
Я молчала. Потому что «она же добрая», потому что «так принято». Андрей лишь пожимал плечами: «Ну мама же…»
А тень разрасталась.
Она переставила банки в шкафу. Выбросила мои специи — «просрочено». Притащила своё полотенце, потом зубную щётку. Будто это и её дом.
Я просыпалась в поту, чувствуя, как воздух становится гуще. Мой дом превращался в её пространство. Я — в гостью.
Перелом случился ночью. Я сидела у окна, пила кофе, слушала тишину. И вдруг — щелчок.
— Ой, а ты уже проснулась! — Нина Степановна прошла мимо, неся пакет с пирогом. — Сейчас разогрею!
Но я не хотела пирога. Я хотела, чтобы замок молчал. Чтобы утро было моим.
Вечером я позвонила. Голос дрожал, но я сказала:
— Нина Степановна… верните ключ. Пожалуйста.
Тишина в трубке. Потом шёпот:
— Я думала, мы свои…
Я не оправдывалась. Впервые за долгое время сделала выбор — для себя.
На следующий день она отдала ключ. Смотрела холодно, обиженно. Но я выдержала её взгляд. Стена была поставлена.
Теперь я прихожу домой и знаю: здесь только мои вещи. Мои книги. Мой кот мурлычет на диване. Здесь нет чужих шагов, чужих запахов.
Да, было больно. Но я поняла: даже любовь не должна стирать границы. Теперь я снова хозяйка.
И этот сон наконец-то мой.
