Я не помню, потому что этого не было! с невозмутимой честностью заявил Рыжиков, глядя на неё глазами, в которых читалась вся мудрость прожитых лет.
Разговор как-то сам собой затих, и каждый отправился по своим делам.
«Ну и зачем соврал? размышляла Грета. Ведь сразу видно же, что врёт!»
Хочешь, я буду твоим Каем? предложил одиннадцатилетний Петька Рыжиков своей симпатичной однокласснице Гретке Соколовой.
Каким ещё Каем? удивилась девочка.
Ну, как в сказке! Ты что, «Снежную королеву» не читала? Там его злая королева заколдовала, а Герда его спасает!
Герда! с презрением поправила Соколова. Грета это вообще из другого! Тоже мне, знаток Андерсена!
Ну и что? Грета, Герда какая разница? отмахнулся Петька, не любивший заморачиваться на мелочах. Я спрашиваю: хочешь, чтобы я был твоим Каем?
Девочка не хотела. Петька был тощим, лопоухим и на полголовы ниже её. Хотя такого, конечно, было бы проще спасать.
Но она сама крепкая, высокая, ну как они потом рядом-то ходить будут? Стыдоба!
Да и сердце её уже принадлежало двоечнику Мишке Петухову, который как раз стоял неподалёку и с интересом слушал этот разговор.
Гретка поправила бант и, чтобы Мишка непременно услышал, презрительно бросила:
Подумаешь, Кай! Да ты даже на роль оленя не годишься! Так что, Кай, иди и не икай!
Мишка заржал во весь голос, Петька в смущении шмыгнул прочь, а на следующий день при всём классе торжественно объявил Соколову «Гретой-винегретой» мол, моя месть страшна и неотвратима!
Ну а чего ты хотела, Соколова? Не каждый мужчина стерпит публичное унижение! Да ещё от любимой!
Худой, но умный Петька всегда компенсировал физическую слабость острым умом. Вот только в тот раз, получив неожиданный отпор, растерялся с кем не бывает?
Теперь смеялся не только Петухов, а весь класс прозвище всем понравилось! Прикольно же! Хотя слова такого тогда ещё не знали.
Дома Гретку, конечно, утешили. Но однажды папа, помогая ей с алгеброй и теряя последнее терпение, вдруг раздражённо сказал:
Да твой Петька прав у тебя в голове сплошной винегрет!
А потом добавил:
Передай ему привет!
Вот и ещё один грех на Петькиной совести раньше папа так никогда не говорил
К выпускному все страсти поутихли детские обиды, влюблённости, ссоры остались в прошлом. Да и было ли это важно?
Они даже пару раз потанцевали Петька к тому времени вытянулся, подкачался и выглядел куда презентабельней Мишки, которого после восьмого отправили в ПТУ. Любовь на расстоянии как-то сама собой сошла на нет
После школы пути разошлись: Гретка поступила в пед, Петька в МАИ, как и положено умнику.
Иногда пересекались жили-то рядом перебрасывались парой слов.
Потом жизнь развела их дальше: семьи, переезды, дела. Встречи стали редкостью разве что навещая родителей или на вечерах выпускников.
Хотя ходить туда со временем стало грустно: мальчики превратились в лысеющих мужчин с пивными животами, девочки в дородных тёток с несбывшимися амбициями.
Соколова не была исключением. Не худышка и в юности, к сорока пяти она и вовсе стала монументальной прямо как «Рабочий и колхозница», только без серпа и молота.
А вот Рыжиков оказался исключением сохранил форму, будто застрял в двадцатилетии.
Гретка дослужилась до завуча, Петька работал инженером обычная советская жизнь.
А потом грянули девяностые. У Гретки это совпало с беременностью дочери Зойки, которая привела домой «безлошадного» жениха Юрку сварщика с завода, который вскоре благополучно перепрофилировали в арендный ангар для тренингов личностного роста.
Юрка оказался не у дел шубами торговать отказался, и молодая семья осела на шее у Гретки.
Та, бросив педагогику, принялась возить шубы из Турции, муж устроился курьером инженеры теперь никому не были нужны.
К концу девяностых жизнь потихоньку наладилась, но тут дефолт!
Хитроумная Гретка к тому времени скопила немного долларов, и в тот самый чёрный август они вдруг превратились в сумму, достаточную для покупки «двушки».
Вчера нищие, сегодня почти богачи! Вот такие парадоксы, мать вашу!
Они отселили дочку с семьёй, сделали ремонт, а Гретка вернулась в школу таких крепких завучей всегда не хватает!
Петьку она почти не видела.
Когда Гретке стукнуло шестьдесят, от неё ушёл муж Мишка заявил, что она его «задавила авторитетом».
Активный пенсионер Мишка сбежал в коммуналку к другу, оставив Гретку одну.
Работа не спасала от одиночества с коллегами не по-душам поговоришь.
Иногда заезжала внучка вечно в наушниках, вечно в телефоне. Разговоры не клеились.
В семьдесят Гретку отправили на пенсию хулиганы в школе стали крепче её.
Теперь её мир сузился до размеров квартиры.
Иногда она встречала во дворе постаревшего Петьку он тоже жил один в родительской квартире.
И вот, столкнувшись у магазина, они отошли поболтать.
Вспоминали детство, смеялись тогда всё казалось простым и радостным.
А помнишь, как ты хотел быть моим Каем? вдруг спросила Грета.
Раньше они эту тему не поднимали.
Когда это я хотел быть твоим Каем? искренне удивился Петька.
В пятом классе!
Я и Кай? переспросил он. Ты что, с луны свалилась? Да не было такого!
Ну да, конечно, ехидно протянула Грета. Про канат на физре помнишь, а про Кая нет? Садись, двойка!
Я не помню, потому что этого не было! твёрдо заявил Рыжиков, глядя на неё честными старческими глазами.
Может, память стёрла обидные моменты в старости многое видится иначе.
Разговор заглох, и они разошлись.
«Зачем соврал? думала Грета. Ведь видно же, что врёт!»
А Пётр Мак
