**Дневник. 12 октября.**
Уже второй час сижу в очереди к бабе Тамаре. Эта старушка последняя надежда. Годы идут, а детей все нет. Врачи лишь разводят руками: «Анализы в порядке, патологий нет. Может, в церковь сходите?»
С Дмитрием мы женаты пять лет. Дом полная чаша, любовь, достаток. Только детского смеха не хватает. После слов врача окончательно уверилась: на нас лежит проклятие.
«Церковь хорошо, но тебе нужна ворожея!» нашептала подруга, сунув в руку бумажку с адресом.
Наконец моя очередь. Вхожу в низенькую избушку внутри миловидная старушка в платке, совсем не похожая на зловещую колдунью с черным котом, как я представляла.
Садись, доченька, ласково говорит баба Тамара.
Не успеваю начать, как слезы душат меня.
Все знаю, кивает она. Помочь могу, но не сразу.
Двадцать минут молитв, свечи, шепот. Потом она берет мою руку:
Не родишь, пока не снимешь проклятие. Оно с детства на тебе.
Какое проклятие? Я никому зла не делала!
Ты нет. Твоя мать грех тяжкий на душу взяла, а ты расплачиваешься.
Сердце сжимается. Мать умерла давно, а я даже не знала, за что мне кара.
Кто проклял?
Узнай сама. Ищи, кто пострадал из-за нее. Молись не только за себя, но и за врагов.
Из избушки выхожу с тяжестью на душе. Звоню Диме:
Задержусь. К тете Глаше заеду.
Деревня. Тетка Глаша хлопочет у печки, глаза округляются при моем внезапном визите.
Что натворила мать? За что я плачу? выпаливаю.
Тетя вздыхает, садится рядом.
Мать твоя Нина красавицей была. Увела женатого Василия. Его брошенная жена Матрена с ребенком на руках с ума сошла от горя. Приползла на коленях, умоляла вернуть мужа. Твоя мать лишь посмеялась. Тогда Матрена прокляла ее и всех будущих детей
А что с ней теперь?
В психушке. Сын ее, Степан, после интерната спился. Зимой в лесу ноги отморозил теперь в коляске.
Сердце леденеет. Мать не просто грех совершила судьбы сломала.
Где Степан? Хочу увидеть.
С ума сошла? Он же пропащий!
Отведи меня.
…Двор, разваливающаяся изба. Внутри запах дешевой водки и табака. За столом мужчина в коляске, на столе белый кот.
Кто пришел? хрипит он.
Сестра твоя. Катя.
Степан хохочет, глаза мутные, но в них боль.
Деньги принесла?
Молча кладу пятьсот рублей.
Простил! кривляется он. Возвращайся, если еще понадобится!
Ухожу, сжимая кулаки. Не могу оставить его в этой яме.
Через неделю возвращаюсь:
Собирайся. Едем ко мне.
Куда? он трезв, но злобен.
В больницу. Потом ко мне. Дом большой, места хватит.
Кот со мной.
Без проблем.
***
Прошло полгода. Степан теперь часть семьи. Оказалось, он вовсе не злобный пьяница, а умный, с юмором. Увлекся программированием. Дима даже протезы ему из Германии заказал.
А сегодня мы стоим у окна роддома. Двойня мальчик и девочка сладко сопят в кроватках. Степан, уже почти на своих ногах, улыбается:
Ну что, дядя Степа, готов к племянникам?
Готов! смеется он.
И я понимаю: проклятие снято. Не молитвами, не заговорами искренним покаянием и добром.
**Вывод:** Грехи родителей не приговор. Но расплачиваться за них или искупить наш выбор.
