Екатерина шла мимо витрин, глотая еду лишь глазами, мечтая, куда же упрются копейки её тесного кошелька. Внутри неё всё громче гудел голос: «Экономить». Три подработки исчезли, осталась лишь одна, а после маминных похорон в её кармане не осталось ни рубля
Сейчас она одна, как ласточка в пустой гнезде. Никогда не была замужем, училась на бухгалтера. На самом деле цифры её душили, но отец настаивал: «Без денег ни к чему, а бухгалтер надёжный полк».
Мне хочется ухаживать за людьми, делать их жизнь легче, поддерживать, робко говорила она отцу.
Врачом станешь? Профессия уважаемая, ухмыльнулся он.
Нет, сестрой милосердия. Папа? поправила дочь.
Медсестрой? хмурился отец.
Почти. Я хочу помогать, ухаживать за другими, попыталась объяснить Екатерина.
Сиделкой? Санитаркой? Ты с ума сошла! Профессия должна быть почётной! Ты же всё собирала крошки в коробку, гонялась за ящерицами, приклеивала их к лапкам, крикнул отец, размахивая руками и вспоминая Наполеона, будто бы тот был примером великих.
Екатерина всхлипнула, но всё же пыталась учиться. Ночи её наполняли цифры, летавшие, как мрачные стужи, а просыпалась она в холодном поте. Ей хотелось сказать отцу, что великими могут быть не только военные, но и простые добрые сердца.
Когда бабушка заболела, маленькая Екатерина бросилась к ней, хотя тётка отгоняла старушку, шепча, что «запах плохой». Девочка не понимала, как может пахнуть плохо внуки, ведь её руки всегда пахли хлебом, полевой травой и мёдом. Она пыталась согреть бабушку, читать сказки, протирать лоб и просить взрослых разрешить постирать её вещи.
Смерть бабушки обрушила весть: родственники рыдали, тётка впала в полуобморок, вопя: «Унесите её скорее, я боюсь духов!». Екатерина тихо пробралась в комнату, прижалась к её руке и заплакала.
Дочка! Уходи! вбежал отец.
Нет, папа, я плачу, потому что без неё будет тяжело, но она уже в месте, где светло и красиво, всхлипнула она.
Что ты говоришь? Где красиво? недоумевая, наклонился он.
Она хотела рассказать, что в мгновение, закрыв глаза, увидела бабушку, идущую по дорожке, усыпанной сказочными цветами, в золотом свете, а на пригорке стоял большой белый дом с колоннами, где услышала её голос: «Идём домой, солнце, не плачь». Но молчала, боясь расстроить отца.
Учёбу на бухгалтера она потом бросила. Не хватало воздуха, ощущалось, будто живёт чужой жизнью. Папа ушёл к другой женщине, мама безутешно плакала и заболела от горя. Екатерина уговаривала отца вернуться, пока мать не поправится. Он, краснея и бледнея, произнёс, что жизнь одна, её надо полностью использовать, и ушёл.
Оставшиеся вдвоём, мать и дочь, пережили тяжёлый перелом. Екатерина, прозванная «малахольной» родственниками, не жаловалась, а схватила любую подработку, выучилась медсестрой и сама ставила маме уколы, подбадривала её. Болезни нервного характера пришли одна за другой, и мать в итоге не могла даже ходить.
Тётя Галя, встретив её на улице, начала: Что, племяшка, ты всё жалуешься? Тебе бы мужика найти, а ты только маму несёшь! Ведь ты же маленькая была, за бабушкой бегала, теперь за мамой! но Екатерина резко ответила:
Не так, тётя Галя. Мама любит отца, как вода, без неё не может. Папа для неё как родник. Я не ищу мужа, я лишь хочу заботиться о маме, ведь она наш ангел здесь. Отец выбрал свой путь, но я не позволю о нём плохо говорить.
Тётя смутилась, пробормотала: «Точно, дура», и ушла.
Мать умерла в объятиях дочери, из окна раздался чейто смех, пахло сиренью, на столике лежал мамин платочек. Будни стали серыми, вязкими. Екатерина часто смотрела в небо, где то вспыхивали крылья ангелов, то яркие вышивки цветов, словно мамины узоры. Тишина дома давила, как тяжёлый свинец. Она мечтала устроиться в местную больницу, ведь из трёх подработок осталась лишь одна, а силы почти исчезли каждый шаг был мучением без мамы.
Катерина! Стой, послушай! позвала соседка Елена Петровна у подъезда, поливая новостями и сплетнями.
Всё будет хорошо, не слушайте слухов, ищите радость в мелочах: заведите курочек, съездите к морю, слушайте шёпот ракушек, советовала она.
По лестнице спускалась молодая девушка в белой куртке, в модных сапогах, будто со страниц глянца, аромат её духов наполнял воздух волшебством. Екатерина, в изумлении, посмотрела на неё, но та бросила холодный взгляд:
Что уставилась? Смотри на себя!
Простите, вы просто красивая, а духи волшебные, смущённо произнесла Екатерина и попыталась уйти.
Подожди, извини. Папа болен, я злюсь, не знаю, что делать, помоги, пожалуйста, заплатить готова, прервалась девушка, назвав себя Вика.
Елена Петровна, проходя мимо, добавила: Отец её три квартиры скупил, дочка балованная, только в салоны ходит.
Вика, заплаканная, ушла, а Екатерина пошла в магазин, решив купить хоть чтонибудь. Видя старую женщину с коляской и маленьким мальчиком, просившим сок, она услышала:
Лешенька, потом купим, мамы сейчас нет денег, только макарошки.
Тот же голос, прервавшийся, прозвучал:
Представляете, у меня кошелёк выпал! Не знаю, где он, всё пропало!
Афёра! возмущённо вмешалась дама в дорогом пальто с полной тележкой.
Екатерина, не задумываясь, бросила последний рубль в их руки:
Берите, берите, ешьте и мороженое, у меня денег много, я богата!
Она ушла, а за спиной раздался голос:
Спасибо, добрая тётя, Господь управил!
Домой она вернулась с пустым карманом, а в холодильнике лишь пара картофелин и две морковки. Смотря в сапфировое небо, она вспомнила аромат духов соседки, ручьи, где с отцом пускали кораблики.
В почтовом ящике лежало уведомление от Матрёны Никифоровой старой подруги её бабушки, из того же села. Внутри был вышитый платок, сушёная малина, грибы, чай, сладости в золотой упаковке, игрушечный поросёнок и советская открытка с надписью:
Дорогая Катюша! Пишет Матрёна, подруга твоей бабушки. Мы с ней играли у озера в детстве и обещали, что через годы отправим друг другу посылку. Вот я исполняю обещание. Шлю икону Божией Матери пусть она хранит тебя. Твоя бабушка была золотым человеком, молилась, чтобы ты встретила достойного человека. Никто не должен быть один.
Икона в её руках дрожала, а слёзы текли по щекам.
Прости меня, шептала она, я неудачница, но люблю вас.
В дверь стучали. Открыла и увидела Вику в белой куртке, окружённую ароматом духов.
Здравствуйте, я Вика, папа мой болен, врачи не приходят, он требует укол, а вы умеете? прошептала она.
Екатерина, хотя и медсестра, сказала, что нужен врач.
Ты можешь сделать укол? Платить готова! настойчиво просила Вика.
Вика привела их к квартире, где на кровати лежал мужчина лет пятидесяти пяти, с суровым подбородком и холодными глазами. Дочь пыталась объяснить, но он отвернулся.
Екатерина, собрав всё в себе, заговорила о том, что жизнь бесконечна, что даже в болезнях есть смысл, что у него ещё есть родные, которые нуждаются в нём. Вика улыбнулась, а мужчина, будто размякнув, произнёс:
Мне бы грибной суп, как у мамы в деревне.
Екатерина поспешила домой, вернувшись с мешочком сушёных грибов и малины, взяв икону. Все вместе зашли к столу, ели ароматный суп и пили малиновый чай.
Позже она вышла замуж за Виктора, у него хватало денег, но она всё равно продолжила работать в больнице, чувствуя, что её призвание помогать. Когда взгляды пациентов, полные боли, встречались с её, она шептала:
Господь всё управит, надо лишь верить.
