Каждую ночь собака рычала на их малыша но когда родители узнали причину, всё изменилось навсегда.
Первые три месяца казались идеальными.
Артём и Алина Соколовы только что привезли своего первенца маленького Ваню в уютный дом в горах на Урале. Они готовились месяцами: покрасили детскую в нежно-салатовый, перечитали все книги о воспитании детей и даже отправили своего любимого восточноевропейского волкодава, Бурана, на повторные курсы послушания.
Бурану было пять лет, когда его нашли на улице, но он всегда был ласковым и преданным. Он никогда не лаял без причины и обожал Алину ходил за ней по пятам, словно пушистая тень. Естественно, Соколовы ожидали, что он станет идеальным другом для их новорождённого.
И днём так и было.
Буран лежал возле кроватки, спокойный и бдительный. Он нежно тыкался носом в Ванину ножку и тихо скулил, если малыш начинал хныкать. Но с наступлением темноты что-то менялось.
Рычание начиналось.
Всё случилось в ночь на вторник. Около двух часов ночи низкий, гулкий рык раздался из радионяни. Сначала Артём подумал, что это помехи. Но когда он пригляделся к экрану, то увидел Бурана он стоял как вкопанный у кроватки, уши прижаты, зубы оскалены но не на Ваню.
На стену.
В дальний угол детской.
Артём ворвался в комнату. Всё было тихо: только Ванино ровное дыхание и непрерывное рычание Бурана.
«Всё хорошо, дружище», прошептал он, осторожно отводя пса назад. Собака перестала рычать, но не сводила глаз с того же угла.
Алина наутро списала это на странный сон.
Но на следующую ночь всё повторилось.
И снова.
К пятой ночи рычание стало громче. Буран даже начал скрести стену.
«Он что-то чувствует, прошептала Алина, и голос её дрожал. Животные ощущают то, что нам недоступно».
Артём нервно засмеялся. «Ты серьёзно думаешь, что это призрак?»
Алина не ответила.
Они перепробовали всё ночевали в детской, установили камеру, жгли лавандовое масло. Но поведение Бурана не менялось. Он сидел молча до двух ночи, а затем рычал, низко и грозно, всегда в тот же угол.
А Ванечка?
Он начал просыпаться с криком.
На седьмую ночь Артём не выдержал.
«Это уже абсурд», пробормотал он, вооружившись фонариком. «Может, там сквозняк или мышь в стене».
Алина прижимала Ваню к груди, укачивая его, пока он хныкал.
Артём постучал по стене, где рычал Буран. Звук был пустым. Заинтригованный, он взял отвёртку и снял вентиляционную решётку. Оттуда пахнуло затхлостью.
И тут он увидел.
За решёткой был кусок гипсокартона, грубо вырезанный и заново приклеенный. Дешёвой шпаклёвкой. Он поддел его и отвалился.
За стеной оказался узкий проём, которого там быть не должно.
А внутри маленькая коробка.
Он осторожно вытащил её.
«Что там?» спросила Алина, крепче обнимая Ваню.
Артём сел на пол и открыл коробку.
Там были старые письма. Потускневший медальон. Выцветшая фотография женщины с младенцем. И под всем этим
Дневник.
Он был датирован 1982 годом. На первой странице стояло:
«Мне не поверят. Но что-то приходит сквозь стену. Каждую ночь. Мой малыш плачет, и никто, кроме меня, этого не видит. Но собака видит. Собака всегда знает».
Руки Артёма задрожали.
Он листал страницы. Почерк становился неровным, отчаянным. Женщина описывала тень, появлявшуюся в детской ночью. Тёмную фигуру, склоняющуюся над кроваткой исчезающую, когда включали свет. Её муж считал, что она сходит с ума. Врачи говорили, что это недосып.
Потом записи оборвались.
Последняя строка гласила:
«Если вы нашли это следите за ребёнком. Слушайте собаку».
Алина побледнела.
«Мы не выдумываем, прошептала она. Здесь что-то произошло. В этой самой комнате».
И Буран знал. Всё это время.
Он рычал не на Ваню.
Он рычал, чтобы его защитить.
Алина не спала эту ночь. Как и Буран.
Пока Артём перечитывал дневник, она сидела в гостиной, качая Ваню и не решаясь вернуться в детскую. Буран не отходил ни на шаг, вставая между ней и коридором, каждый мускул напряжён.
«Я всегда думала, что в этом доме слишком тихо, пробормотала она. Теперь я знаю почему».
Артём вошёл, держа последние страницы дневника. «Она не была сумасшедшей, Аля. Всё, что она описала это то, что мы видели. Её ребёнок кричал по ночам, собака рычала на стену, тот же угол».
Алина медленно моргнула. «Что с ними случилось?»
«Нет никаких записей. Ни статей, ни пропавших без вести. Кто бы ни жил здесь раньше они исчезли».
На следующий день Артём пригласил местного историка, Марфу Петровну, которая выросла в этих краях. Увидев дневник и фото, она ахнула.
«Это Елена Морозова, сказала она, широко раскрыв глаза. Она жила здесь в начале 80-х. Её малыш Артём был всего пару месяцев от роду, когда она пропала. Говорили, что она сбежала. Оставила всё».
«Но дневник говорит о другом», сказал Артём.
Марфа Петровна медленно кивнула. «Дом потом много раз перепродавали. Кто-то говорил, что он с привидениями. Другие просто тихо уезжали».
В ту ночь они не вернулись в детскую. Они перенесли Ваню к себе, вместе с кроваткой. Буран лёг рядом, уши насторожены, глаза не закрывались.
Но в 2:03 оно повторилось.
Буран вскочил с рыком.
Алина села на кровати. «Ты слышал?»
Это был не только пёс. Радионяня, оставленная в детской, шипела от помех. Потом шёпот.
Артём схватил её, прислушиваясь.
Тихое поскрипывание. Затем как будто что-то волочилось. Потом лёгкий стук.
И голос. Едва различимый.
«Артём»
Алина вскрикнула.
Артём вы
Каждую ночь собака рычала на их малыша — но когда родители узнали причину, их жизнь изменилась навсегда.