Клава и Тёма переступили порог дома, где тёплый свет ночи лился через широкие окна, играя бликами на хрупких фарфоровых чашках, расставленных на полках. Лидия раскинула руки, глаза её сияли от радости и облегчения.
Родные мои, какая прекрасная неожиданность! воскликнула она, обнимая их по очереди. Клавка, доченька, ты стала моей с того дня, как переступила этот порог. А ты, Тёма как же я рада тебя видеть, сынок!
Шумное веселье встречи, казалось, растворило последние остатки напряжения в воздухе. Клава чувствовала, как сердце бьётся спокойнее, а улыбка её менялась от волнения к чему-то тёплому и родному.
Хозяйка проводила гостей в празднично украшенную гостиную, где уже ждал накрытый стол: белоснежная скатерть, скромный букет свежих цветов, изящная посуда, а в воздухе витали ароматы заливного, наваристого борща и горячих пирожков.
Всё делала сама, сказала Лидия. Меню подбирала с ностальгией по нашим вечерам надеюсь, вы не против, что получилось так по-домашнему.
Тёма смотрел на мать с влажными глазами; Клава разглядывала уютные детали с благодарностью. В тот момент простые слова матери, полные нежности и принятия, звучали как самое честное признание того, что было и что ещё могло быть.
Вскоре подтянулись гости: троюродная тётя Лидии Маруся с мужем Геннадием, приехавшим из Питера, с добродушными улыбками; потом близкие друзья Серёга и Лена, москвичи, весёлые и шумные. Горстка людей, казалось бы, малознакомых, но их тёплые взгляды без слов создавали ощущение дома.
Сели за стол. Первое блюдо грибной суп-пюре с хрустящими гренками и ложкой сметаны, вкус, который возвращал в детство. Клава ела медленно, давая аромату успокоить её, пока одна из гостей Наташа не сказала:
Поздравляю с новой студией йоги, Клава! Слежу за тобой в соцсетях у тебя там просто сказка!
Клава покраснела и смущённо пробормотала:
Спасибо даже не думала, что кто-то заметит.
Тёма тронул её руку и добавил:
Это я потихоньку рекламу сделал раскидал посты в чатах. Теперь у тебя целая команда подписчиков, молодец!
Беседа текла плавно, без ненужного напряжения. Лидия, положив ладонь на руку дочери, произнесла:
Мне было тяжело отпускать тебя, родная, но теперь я вижу, что всё правильно. Вы оба замечательные люди.
Завязался неторопливый разговор о жизни: Клава рассказывала о планах на студию, о сложностях расширения; Тёма вспоминал свои первые консалтинговые проекты, радость от помощи маленьким бизнесам. Говорили легко, без фальши.
Потом был тост: Геннадий поднял бокал.
За Клаву, которая напоминает нам, что там, где есть сердце, найдётся и исцеление! провозгласил он с лёгким питерским акцентом. И за Тёму, который доказывает, что смелость менять жизнь это сила!
Клава взглянула на бокал с крымским вином, потом на Тёму. Подняла свой, голос её дрожал:
За нас за то, что было, за то, что есть, и за то, что, возможно, будет.
Слов «любовь» или «примирение» не прозвучало, но взгляды говорили всё. В отражении бокала, подсвеченного мягким светом люстры, мерцали надежды, о которых они даже не подозревали.
Вечер продолжался под тихий смех, истории о прошлой поездке в Сочи, анекдоты про того, кто однажды уронил ложку в супницу. Простые истории крепко связывали прошлое и настоящее.
Под конец, когда тарелки опустели, Лидия подала десерт: миндальный торт с малиновым вареньем, ореховое печенье и фруктовый щербет каждое лакомство словно хранило в себе кусочек памяти.
Тёма, стряхивая крошку с пальцев, посмотрел Клаве в глаза и тихо сказал:
Думал, мы уже никогда не сможем вот так просто поговорить. Но теперь оно того стоило.
Клава улыбнулась и почувствовала, как в груди что-то разжалось. Поздно вечером, в тёплом свете ламп, среди звуков старых песен, но с обещанием нового начала.
Выйдя на крыльцо под звёздное небо, Клава и Тёма устроились на деревянных скамейках. Мягкий свет очерчивал их лица, ночной ветерок доносил аромат цветущей сирени и что-то ещё запах прощения.
Квартира 17А была для меня пространством, тишиной и страхом, что я о чём-то пожалею, прошептала Клава. А 17Б это был твой номер далёкий, но всегда рядом.
Тёма вздохнул.
Да. Не знаю, хватило бы у меня смелости жить прямо напротив, но и уходить тоже не хотелось.
Они посмотрели друг на друга без притворства, без масок. В этот момент не имели значения старые обиды. Как звёзды в ночи, две судьбы нашли ту тихую гавань, где могло родиться что-то новое человечное, тёплое и настоящее.
Они встали и обнялись, а Лидия смотрела на них с верхнего этажа, из окна. Общее желание мира и единения выбрало путь примирения, а не расставания.
На следующий день, в разгар праздника, их лица снова были рядом. Застолье гремело шутками и тостами, а в центре всего Клава и Тёма, которые без громких слов доказывали, что время, даже время прощения, иногда требует лишь места рядом, пространства в сердце и одного шага навстречу.
И если бы кто-то потом спросил: «Что случилось после того, как Клава и Тёма снова встретились?» в ответ достаточно было бы просто тёплой улыбки.