Когда автобус встал, а сердце вдруг ожило
Анна Сергеевна возвращалась с дачи с внуками. Августовский зной плавил асфальт, дети хныкали, а старенький «ПАЗик», не выдержав пекла, заглох на трассе. В салоне поднялся ропот — пассажиры возмущались, обмахивались газетами, тыкали пальцами в водителя. Анна Сергеевна глядела на уставших малышей и понимала: ждать следующего рейса — мука. Надо звонить сыну, пусть забирает. Уже достала телефон, как вдруг рядом притормозила «Лада». Стекло опустилось, и водитель — седой мужчина в очках — спросил:
— Сломались?
— Да, прямо посреди дороги…
— Вам в город? Садитесь, подброшу. Не стойте же на солнцепёке!
Но история эта началась гораздо раньше…
Анна выходила замуж не по любви и не по расчёту — от безысходности. В её родном Угличе в двадцать пять лет девушку уже звали «перестарком». Вот и согласилась на Виктора — сельского умельца с золотыми руками и вечной тягой к стопке. Родители уговаривали: «Все подруги замужем!» Сдалась.
Первые годы кое-как уживались. Она пыталась разглядеть в муже хоть что-то светлое, он же и не старался быть любимым. Брак стал похож на коммуналку: двое на одной площади — и тихая ненависть. Потом родился сын Денис, через три года — дочь Лена. С рождением детей Виктор пустился во все тяжкие. Работал где придётся: то печником, то плотником — платили кто деньгами, кто продуктами. А когда перебрались в Ярославль, в доставшуюся по наследству квартиру, всё пошло под откос.
Виктор не держался ни за одну работу: то на заводе, то на стройке, то таксовал — везде ненадолго. Анна устроилась воспитателем в садик, лишь бы пристроить своих детей. Денег вечно не хватало. Лихие девяностые, пустые полки, долги… Избу в деревне пришлось продать. А муж любил напоминать: «Квартира моя, не нравится — вали куда хочешь!»
Но уйти было некуда. Анна терпела — ради детей. Любви к мужу не осталось, только усталость да обида. С годами полегчало: устроилась бухгалтером, появился хоть какой-то доход. Виктор подрабатывал в автосервисе. Голодать перестали, но счастья не прибавилось.
Когда Денис поступил в техникум, а Лене было пятнадцать, Виктора не стало. Инфаркт. Анна, конечно, пролила слезу — но без надрыва. Он так и остался для неё чужим. Похоронила и осталась одна с детьми. Ей тогда только-только исполнилось сорок шесть, а чувствовала себя древней старухой. Без надежд, без грёз.
Она жила ради детей. Не лезла в их личную жизнь, не нуддела. Сама-то знала, каково это — жить с нелюбимым. Даже внуков не выпрашивала: «Всему своё время». Но когда и Денис, и Лена женились, а потом подарили ей внуков, в душе вдруг оттаяло.
Дети заботились: купили ей дачу под Рыбинском. Каждое лето Анна Сергеевна проводила там с малышами — в тишине, в покое.
Жизнь текла размеренно. Без потрясений, без страстей. Она давно смирилась, что женское счастье обошло её стороной. Иногда пыталась вспомнить что-то доброе о браке — и не могла. Ведь выходила замуж без любви…
А потом случился тот самый день. Автобус сломался. Солнце палило. Внуки капризничали. Анна уже набирала номер сына, как вдруг остановилась «Лада».
За рулём — мужчина её лет. Приоткрыл окно, кивнул на автобус:
— Давно стоите?
— Полчаса, наверное…
— Детей подвезу. Не отказывайтесь — в такую жару…
Сначала хотела отказаться, но потом села — и правильно сделала. Мужчину звали Геннадий. Тоже вдовец, тоже с внуками. Работал инженером на заводе, дачу держал.
И вдруг Анна почувствовала то, чего не знала никогда. Тревожное ожидание. Лёгкий трепет. Те самые «бабочки» из дурацких романов, в существование которых она не верила.
Доехали быстро. Геннадий, увидев сумки, помог донести до квартиры. Анна предложила чаю. Внуки заигрались в комнате, а они сидели на кухне и говорили. О жизни, о потерях, о детях. Вечер пролетел незаметно. Только когда приехал сын за внуками, Анна осознала: они не обменялись телефонами.
Осталась одна — и сердце сжалось от тоски. Даже стыдно стало: в её-то годы… А вдруг он просто из вежливости посидел?
Прошла неделя. Анна уже убедила себя: случайность. Но однажды вечером, когда она собиралась включить «Кухню», раздался звонок.
На пороге стоял Геннадий. С букетом ромашек и коробкой «Праги».
— Извините, что без предупреждения… Но без номера вспомнить вас не смог.
Анна засмеялась сквозь слёзы.
— Я так рада…
И пусть ей было под шестьдесят. Пусть седина в волосах, а спина болела к дождю. Но впервые в жизни она почувствовала себя женщиной — желанной, нужной, любимой.
Так бывает. Когда автобус ломается, а сердце — вдруг заводится. Когда жизнь, пройдя через боль, дарит шанс — на позднюю, тихую, настоящую любовь.
И если вам кажется, что всё кончено — подождите. Главное может быть впереди.
