Когда болезнь становится бременем: драма в доме Татьяны
Татьяна сидела за кухонным столом, обхватив ладонями остывшую чашку. За окном хмурился питерский ноябрь, а в её квартире на окраине города разгорался настоящий семейный шторм. Мать, Галина Петровна, снова приехала — с температурой, кашлем и бесконечными причитаниями. Уже третий год стоило ей почувствовать лёгкое недомогание, как она тут же собирала вещи и ехала к дочери. И всякий раз Татьяна оказывалась меж двух огней: между заботой о больной матери, маленькой дочкой и мужем, чьё терпение таяло с каждым новым визитом.
Галина Петровна уверяла, что в своей квартире в соседнем районе ей невыносимо страшно и одиноко. «А если мне станет хуже? Кто поможет?» — причитала она, глядя на дочь укоризненно. Но Татьяна понимала: дело не только в страхе. Стоило матери заболеть, как она превращалась в капризную барыню, требовавшую внимания ежеминутно. А у Татьяны — декрет, полуторагодовалая Алиса, которая только начала ходить, и муж Дмитрий, чьё лицо мрачнело с каждым новым приездом тёщи.
В болезни Галина Петровна старалась не выходить из своей комнаты, но вирусы не спрашивали разрешения. Она шла в ванную, заглядывала на кухню, оставляя за собой шлейф чихов. Татьяна тревожилась за Алису — вдруг ребёнок заразится? Но объяснить это матери было невозможно. «Я же не нарочно, Танюша, — вздыхала Галина Петровна, — я аккуратна». А потом начиналось: «Свари борщ, только не пересоли, горло болит. Чай налей, но не горячий, обожгусь. Форточку открой, душно… Нет, закрой, продует!» Когда Алиса плакала, мать морщилась: «Ой, как она орёт, уснуть невозможно». Даже Дмитрий, просто проходя мимо, удостаивался замечания: «Топает, как медведь, двери хлопает — покоя нет!»
Раньше всё было иначе. Татьяна с Димой жили своей жизнью, растили дочку, навещали Галину Петровну раз в месяц — помочь, поболтать. Мать справлялась сама: убиралась, готовила, даже болела молча, прося лишь купить лекарств. Но потом что-то сломалось. Галина Петровна стала звонить чаще, жаловаться на одиночество, на здоровье. «А если мне станет плохо, а вас нет рядом? — дрожал её голос. — Я же совсем одна». Татьяна утешала: «Мама, я каждый день звоню, мы рядом». Но материнские страхи росли, как снежный ком.
Однажды Галина Петровна позвонила в истерике: стало так плохо, что вызвали «скорую». Дмитрий был на смене на заводе, и Татьяне пришлось мчаться к ней с Алисой на руках. Тогда мать забрали к себе — отпаивали чаем с малиной, ставили горчичники. Но с того дня всё изменилось. Теперь, едва у Галины Петровны поднимется температура, она тут же на пороге. Иногда на пару дней, иногда на неделю. Бывало, лежала с лихорадкой, кашляла и требовала, чтобы Татьяна сидела рядом, подавала таблетки, слушала жалобы. А Алиса в это время кричала в кроватке, и Татьяна мечИ Татьяна понимала, что если не найти решение сейчас, её семья может рассыпаться навсегда.
