Это произошло морозным вечером в маленьком городке под Нижним Новгородом. Муж уехал на ночное дежурство, а я осталась дома с нашим трёхлетним сыном Артёмом. Он капризничал, не хотел спать, просил ещё посидеть с игрушками. Я, измученная уговорами, махнула рукой: пусть поиграет, а сама вышла на кухню — просто поставить чайник.
Не успела я засыпать заварку, как из комнаты донёсся испуганный всхлип. Я бросилась назад. Артём стоял посреди ковра, весь красный от напряжения, его тело содрогалось от сухого, лающего кашля.
— Что случилось, родной? Где болит? — я присела перед ним, сжимая его холодные ручонки. Он не отвечал, только закашлялся ещё сильнее, лицо посинело от нехватки воздуха.
И тут меня осенило: он мог проглотить что-то! Попыталась открыть ему рот, но он сжал зубы так крепко, что я даже не смогла заглянуть внутрь. В голове стучало: мне ведь всего двадцать два, я сама ещё ребёнок. Руки дрожали, в ушах пульсировало. Я уговаривала, умоляла, даже крикнула — ничего не помогало. Артём хрипел, его глаза расширились от ужаса, будто он видел смерть…
Я сорвалась к телефону. Набрала 03. Молчание. Ни гудков, ни голоса оператора — только мёртвая тишина. Снова и снова — ничего. Мобильников у нас не было, жили на копейки, считая каждую тысячу рублей. Я рухнула на колени, прижала сына к себе и разрыдалась так, будто мир рушился на глазах. В голове крутилось одно: «Господи, ну помоги же…»
Я не была воцерковлённой, но и атеисткой не являлась. В храм заходила разве что по большим праздникам, да и то — мимоходом. Молитв не знала. Но в тот момент заговорила с Богом — просто, по-детски. Умоляла, чтобы кто-то спас моего мальчика.
И вдруг… дверь резко затряслась от стука.
Я метнулась в прихожую. Глупо надеялась — вдруг муж вернулся? Но на пороге стоял незнакомец лет сорока. Он открыл рот, но, увидев моё лицо, резко смолк.
— Что случилось? — спросил он, и в его голосе прозвучала тревога.
Я, заикаясь, выпалила всё, даже не спросив, кто он. Мужчина молча выслушал, затем мягко отстранил меня и шагнул в комнату. Я замерла, он же присел перед Артёмом, что-то тихо сказал… И — о чудо! Мой сын перестал кашлять, дыхание стало ровнее. Потом незнакомец разжал ладонь и показал крошечный металлический шарик:
— Подшипник от машинки.
Я сразу поняла — это из конструктора, который я убрала в шкаф, но один деталька всё же осталась на полу…
Его звали Сергей Николаевич. Врач детской реанимации, ехал с ночного вызова. Его «Жигули» заглохли прямо у нашего подъезда. В кармане — ни телефона, ни денег на такси. Решил зайти в первый же дом, попросить позвонить. Тогда ещё двери подъездов не запирали, а наша квартира была прямо у лестницы.
И да, позвонить ему так и не удалось: позже выяснилось, что на станции случилась авария, и телефоны во всём квартале отключились. Но когда Сергей Николаевич, выпив мятного чая (я еле уговорила его задержаться), вышел к машине — та завелась с пол-оборота. Без единого звука, будто и не ломалась.
С тех пор я знаю: это не просто совпадение. Это был знак. Это была помощь, пришедшая в самый нужный момент. Теперь я ставлю свечи за здравие раба Божьего Сергия и каждый раз, глядя на подросшего Артёма, вспоминаю, как однажды Господь постучал в нашу дверь — не с громом и молнией, а тихо, по-человечески…
