Когда за стеклянными дверями офиса в центре Москвы закрылась последняя кабинка, в комнате остались лишь трое Василиса, её маленькая дочь Лиза, и высокий мужчина в дорогом костюме.
Алексей Петрович Петров наклонился, поднял карандаш с пола и уставился на него, будто держал нечто важное, а не просто детскую вещь. Затем его взгляд упал на Лизу.
Это твой карандаш? спросил он тёплым, спокойным голосом.
Девочка кивнула.
Спасибо, дядя, прошептала она робко, протягивая крохотную ручку.
Алексей улыбнулся, протянул ей карандаш и сказал:
Держи крепко, маленькая художница. И не переставай рисовать, даже если взрослые скажут, что это бессмысленно.
Василиса стояла, почти не веря. Ожидала замечание, пренебрежение, очередное унижение. Но вместо этого спокойствие, человечность, тепло.
Садитесь, произнёс он. Я проведу интервью лично.
Светлана Аркадиева, всё ещё у двери, побледнела. Её искусственная улыбка исчезла в одно мгновение. Алексей взглянул на неё лишь один раз коротко, но достаточно ясно. Женщина отпрянула и безмолвно вышла.
Алексей сел напротив Василисы, открыл папку с документами и просматривал несколько страниц.
Вижу, у вас семь лет опыта в бухгалтерии на производственном предприятии, затем двухлетний перерыв. Почему?
Я родила дочь, тихо ответила Василиса. Мой муж ушёл. Работала из дома, насколько могла, но теперь хочу стабильную работу.
Он кивнул с пониманием.
И вы выбрали нашу фирму, потому что рядом детский сад, верно?
Да. Это позволит мне совмещать работу и уход за ребёнком.
Тон его был ни надменный, ни официальноделовой, а просто человеческий. Он отложил документы и спросил:
Если я дам вам шанс, что бы вы изменили в компании?
Василиса глубоко вдохнула.
Не прошу особого отношения. Хочу просто работать. Я внимательна, упорна, быстро учусь. Не боюсь трудностей. Единственное, чего боюсь, не обеспечить будущее дочери.
В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь шорохом детского рисунка на листе.
Алексей откинулся назад.
Знаете, тихо сказал он, когда я был маленьким, мама была одна. Отец умер рано. Она не могла найти работу, ведь у неё был ребёнок.
Василиса посмотрела на него удивлённо.
Я помню, как она приходила домой с израненными руками от прачечной, стирала чужие вещи. Как прятала меня под столом, когда заходил хозяин, чтобы его не заметили. «Он уволит меня, если узнает, что у меня есть сын», говорила она. Улыбка была печальной. Сейчас сын той женщины владеет этой компанией.
Глаза Василисы наполнились слезами.
Поэтому я не выношу, когда ктото унижает женщину, борющуюся за ребёнка, продолжил Алексей. Это не слабость, а сила.
Он наклонился к ней и спросил:
Можно задать вам вопрос не как директор, а как человек? Почему вы не сдались?
Василиса подняла взгляд.
Потому что если я сдамся, сдадутся и все остальные. Я хочу, чтобы Лиза знала: её мама не отказалась.
Алексей улыбнулся и кивнул.
Хорошо сказано.
Он взял лист, подписал его и передал ей.
Это ваш трудовой договор. Начинаете в понедельник.
Василиса смотрела, не веря.
Но госпожа Аркадиева говорила, что решение отрицательное
Её решение теперь не имеет силы, спокойно ответил он. Моё другое.
Лиза обернулась к маме, её лицо светилось радостью:
Мамочка, значит, ты теперь будешь работать здесь?
Василиса кивнула, слёзы текли свободно, не от стыда, а от облегчения.
Алексей улыбнулся девочке.
А ты, маленькая художница, можешь иногда приходить к нам. У нас есть комната для детей сотрудников. Теперь ты часть команды.
Прошло несколько недель. Василиса стала неотъемлемой частью офиса точной, ответственной, всегда с улыбкой. Коллеги ценили её. А Светлана Аркадиева была переведена в другой отдел по личному приказу директора.
Однажды вечером Василиса задержалась, готовя отчёты. Все уже ушли, когда открылась дверь.
Алексей вошёл с двумя чашками кофе.
Всё ещё работаете? спросил он, подходя.
Хочу закончить отчёт, ответила она с улыбкой. Не хочу оставлять незавершённое.
Вы уже доказали, что вы лучшая, сказал он, ставя чашку на её стол. Теперь просто живите.
Василиса посмотрела в его глаза в них не было ни жалости, ни снисхождения, лишь уважение и чтото более глубокое.
Спасибо, господин Петров, прошептала она. Вы не представляете, как много сделали для меня и Лизы.
Возможно, я понимаю, тихо ответил он. Когдато ктото сделал то же для моей мамы.
Он уже собирался уйти, но остановился у порога.
Скажите Лизе, что я видел её рисунки в детской. Они замечательные.
Василиса улыбнулась.
Знаете, кого она рисует чаще всего? Вас.
Меня? удивлённо переспросил он.
Да. Она пишет, что вы «добрый дядя с глазами, как небо после дождя».
Алексей замолчал, потом слегка улыбнулся.
Приятно. Давно не смотрел на небо так.
Они оба тихо рассмеялись.
Впервые за годы Василиса ощутила, что жизнь может начаться заново не из жалости, а из надежды, из веры в то, что добро существует, и один человеческий жест способен изменить судьбу.
