**Дневник. Запись первая.**
Сегодня мама позвонила. Голос у неё дрожал, будто лист на ветру.
— Сашенька, зайди, будь добр, в магазин. На улице гололёд, боюсь поскользнуться…
— Мам, ты серьёзно? — я закатил глаза, не отрываясь от телевизора. — Я только с вахты вернулся, сил нет. Мы с Таней сериал досматриваем. Хочешь, чтобы я отдохну хоть немного?
— Сынок, я правда не справлюсь… — прошептала она.
— Да ладно, век живёшь — век учись! Есть же доставки, всё через телефон! Освой уже, наконец!
— Я не разберусь в этих ваших программах… Может, ты закажешь?
— Я за рулём, неудобно. Позови Настю.
— Звонила… У неё совещание.
— Ну ладно, — буркнул я. — Как домой вернусь — разберусь. Скажешь, что надо.
— Хорошо, подожду, — ответила мама. Но час прошёл, два — звонка так и не было. Она набирала сама — гудки, и снова тишина. В итоге выручил дядя Миша с четвёртого этажа: заказал продукты через приложение, помог разобраться.
Разбирая пакеты, мама чувствовала, как внутри сжимается комом. За что ей это? Почему, когда ей нужна помощь, те, ради кого она жила, пропадают?
Она была хорошей матерью. Овдовела, когда мне было семнадцать, Насте — двенадцать. Поднимала нас одна. Работала и бухгалтером, и уборщицей по вечерам. Бабушка помогала, пока не ушла — и всё легло на её плечи.
Бабушкину квартиру отдали Насте. Мамину — мне. Себе — ничего. Всё детям. Учёба, свадьбы, внуки — всё на ней. И она не роптала. Думала: «Зато у них будет лучше».
Она водила нас на кружки, проверяла уроки, стирала, готовила, таскала тяжеленные сумки, лечила, варила супы. А теперь стала чем-то вроде мебели — есть, но никто не замечает.
Когда Настя просила погулять с псом — мама выходила хоть в ливень, хоть в метель. Когда я оставлял внука — она ночей не спала. Никогда не просила ничего взамен.
Но стоило ей заболеть — таблетки приносил дядя Миша. Дети заглянули в больницу на пять минут. Настя поморщилась:
— Мам, ты же знаешь, я больницы терпеть не могу…
— Здесь все не в восторге, дочка…
— Выздоравливай, потом созвонимся.
Я тоже сбежал быстро: «Таня устала, с ребёнком надо помочь». Ни обнять, ни посидеть. Ничего.
А сегодня… Лёд под ногами, и вдруг осознание: она стареет. Может упасть — и никто не поднимет. Никто.
И вспомнилось то лето. Ей было тридцать. Я ещё маленький, Насти не было. Санаторий в Сочи. Тихо, тепло, никто не дергает. Тогда не было телефонов. Только она и море. Тогда она была счастлива.
Прошло почти тридцать лет.
А она ни разу больше не жила для себя.
Вечером, лёжа в кровати, она подумала: что её держит? Дети взрослые, с жильём. Ни благодарности, ни тепла. Только просьбы. А она разве не человек?
Утром она встала, заварила чай, достала блокнот и написала: «Продать квартиру. Купить дом у моря. Жить для себя».
Риелтора нашла быстро — подруга посоветовала. Квартира ушла за три недели. Деньги — на счёт. Документы — готовы.
Когда всё было решено, она позвала нас.
— Что случилось? — я нахмурился. — Я с ночной смены.
— Мам, мы с подругой встречаемся, — Настя закатила глаза. — Быстро нельзя?
— Нет. Мне нужно вам сказать.
— Ну говори, — буркнула сестра. — Только короче. И да, на выходные мы тебе Рекса привезём.
— Не выйдет, — тихо сказала мама.
— Почему?
— Я уезжаю.
— Куда?! — хором.
— В Анапу. Купила дом у моря. Буду там жить.
Тишина. Потом я рассмеялся:
— Мам, ну ты даёшь. На какие деньги?
— Квартиру продала.
— ЧТО?! — Настя вскочила. — Без нас? Даже не посоветовалась?
— Вам не до меня.
— И как ты там будешь? Одна?
— Справлюсь. Теперь у меня есть своё. Свой дом, своё море, своя жизнь.
— Мам, ты вообще о нас подумала? — взвизгнула сестра. — Мы же рассчитывали на квартиру!
— Я тоже думала, что вы — моя поддержка. Но ошиблась. Всё, дети. Я вас люблю. Но теперь выбираю себя.
Мы ушли. Злые, в шоке. А она осталась — одна. Но впервые за тридцать лет это «одна» не пугало. Это было освобождение.
Через неделю она стояла на веранде, вдыхала морской воздух и гладила деревянные перила. Тепло. Тихо. Свобода.
Иногда, чтобы снова почувствовать себя живой, нужно просто уйти. Уйти от тех, кто не ценит. Уйти к себе. К морю. К жизни.
**Урок:** Любовь не должна быть болезнью, где один даёт, а другой только берёт. И если тебя не слышат — иногда надо просто уйти, чтобы наконец услышать себя.
