Иван, слышишь себя? Ты хочешь, чтобы я в сорок лет родила ребёнка, исправляла ошибки твоей молодости? А почему я теперь плачу за то, что тебе в гараже было интереснее, чем с собственным сыном? с искренним недоумением спрашивает Аксинья.
Аксинья, ну хватит! упрямо отвечает Иван. Я был глуп. Не ценил. Не понимал, что теряю. А теперь всё упущено, и Саша меня вообще за отца не признаёт.
А в чём он неправ? горько усмехается Аксинья. Семнадцать лет он жил не с отцом, а с соседкой по подъезду. Ты что, думала, ребёнка можно выключитьвключить, как телевизор, когда захотелось «поиграть в папу»?
Иван хмурится, в глазах вспыхивает знакомое раздражение то самое, которое Аксинья видит каждый раз, когда речь заходит об отцовских обязанностях.
Аксинья, не надо! Всё это из прошлого. Дай мне ещё шанс, настойчиво просит он.
Чтобы ты поиграл и бросил всё на меня, а наш ребёнок рос без отца? скрещивает руки на груди Аксинья. Спасибо, одного хватило. Нет, Иван, это даже не обсуждается.
Лицо Ивана искажает обиду и гнев. Он не находит слов, лишь сердито фыркает и зарывается в телефон.
Конфликт пока исчерпан, но проблема остаётся. Их разговор оставил у Аксиньи тяжёлый осадок. Её ранит не столько требование мужа, сколько боль за сына, Савелия.
Мне было двадцать три, когда Савелий появился на свет. Я до сих пор помню, как стою у роддома, усталая, но счастливая, держу в руках крошечный комочек в белом одеяльце. Иван нависает над нами, как воробей, не отходит ни шагу. Он сияет от радости, поправляет одеяло, целует меня в лоб, иногда благоговейно берёт сына на руки.
Весь в меня! С такой же ямочкой на подбородке, восклицает он, глаза блестят. Я теперь отец, Аксинья. Только сейчас понимаю, что будет. Буду гулять, пеленать, учить играть в футбол Буду лучшим папой на свете, увидишь!
Аксинья смотрит на него тем же восторженным блеском. Она верит каждому слову, кажется, их ждёт идеальная семья, полная любви и радости.
Но реальность оказывается более прозаичной и жёсткой.
Глубокая ночь. Аксинья ходит по комнате с тёмными кругами под глазами, качает на руках вопящего от колик ребёнка. Это уже третий раз за ночь. Иван ворочается в кровати, натягивая одеяло на голову.
Дай ему поспать! шепчет он. Мне завтра на работу, рано вставать!
В такие минуты Аксинье приходится уходить в другую комнату со слезами бессилия. Малыш кричит громче, потому что хочет остаться в спальне, но у неё нет выбора. Она закрывает дверь и часами укачивает Савелия, лишь бы дать мужу поспать.
Выходные. Она, измождённая неделей без сна, робко просит:
Иван, может, погуляешь с ним хотя бы два часа? Я уже падаю от усталости, спать хочу
Аксинья, позже? Сейчас не могу, планы. Друзья обещали привезти машинку, будем её чинить.
Но я уже не могу
Ты же сильная, справишься. Я позже вернусь и помогу.
Дверь закрывается, оставляя Аксинью одну с «силой» и изматывающим материнским долгом. «Позже» так и не наступает.
Время идёт. Савелий растёт. Аксинья пытается наладить хоть какуюнибудь связь между отцом и сыном. Она подходит к Ивану, сидящему в кресле и смотрящему футбол, и протягивает ему маленького рыжего карапуза.
Возьми его, проведи немного время, просит она не для отдыха, а чтобы скрепить семью.
Иван берёт сына нехотя, будто ему подсовывают подозрительный свёрток. Держит малыша на вытянутых руках, не прижимая к себе, и смотрит сквозь него на экран. Минут пять и он так же небрежно ставит сына на пол, возвращаясь к матчу.
Савелию уже пять. Он сидит на ковре в гостиной, строя замок из кубиков. Иван проходит мимо, не замечает сына. Сын тоже не поднимает взгляд. Он уже привык к отсутствию отца.
Ивана нельзя назвать полностью плохим мужем он приносит деньги в дом, иногда помогает Аксинье с готовкой и уборкой. Но детство сына он пропустил. Не удивительно, что теперь Савелий, повзрослев, не воспринимает его как отца.
Савелий, как в школе дела? спрашивает Иван.
Да всё нормально, растерянно отвечает сын.
Оценки? Надеюсь, всё хорошо? Если нужно, помогу. Учёба важна, не хочу, чтобы мой сын стал дворником.
Нет, пап, всё в порядке, говорит Савелий и спешит в свою комнату.
Может, на выходных съездим на рыбалку? зовёт Иван, но сын уже не отвечает. Аксинья знает, что сегодня у него дискотека, он пригласил девушку из параллели, но она отказала, а рыбалка его не интересует.
Поезд ушёл. Савелий уже не тот маленький мальчик, жаждущий отцовского внимания. Детство, которое Иван хотел наверстать, безвозвратно утратилось. Поняв это, он мечтает о «чистовике» втором ребёнке. Аксинья, помня каждую бессонную ночь, категорически против.
О конфликте в семье узнают родственники.
Доченька, я всё слышала, Иван всё мне рассказал. Слушай мать, рожай второго. Он изменился, повзрослел! Не лишай его шанса. Это счастье снова растить малыша!
Свекровь тоже вмешивается.
Аксинья, если не родишь, можешь потерять его. У мужа мечта стать отцом. Если ты не сделаешь, родит другая. Подумай о будущем. Первый сын уже почти вылетит из гнезда, а второй скрепит брак и будет поддержкой в старости.
Аксинье вдвойне обидно слышать это от женщин, будто её жизнь превратилась в товар на рынке. Видят в ней лишь мать и жену, но не уставшую женщину, прошедшую уже этот путь.
В отчаянии рождает план. Находит в кладовке старую коробку с детскими вещами Савелия и откопала пыльный, но рабочий тамагочи маленького электронного питомца, которого нужно кормить, развлекать, лечить и убирать за ним.
Когда Иван возвращается с работы, Аксинья вручает ему пластиковое яйцо с крошечным серым экраном.
Что это? удивляется он, разглядывая «подарок».
Это твой испытательный срок. Попробуй хотя бы десятую часть того, что тебя ждёт в роли отца. Кормить и ухаживать нужно каждый час, как с ребёнком, но лишь нажимать кнопки. Если через год тамагочи будет жив, я поверю, что ты готов к ребёнку.
Иван сначала смотрит на жену, потом громко смеётся, принимая всё за шутку. Вид её невозмутимого лица меняет веселье на раздражение.
Ты серьёзно? Сравниваешь живого ребёнка с этой штукой?
Начни хотя бы с неё. Если не справишься с этой «штукой», о ребёнке и речи нет.
Муж ухмыляется, решая, что это пустяки. Он кладёт игрушку в карман.
Первые три дня он просыпается ночью, чтобы покормить виртуального питомца. На пятый день начинает нервничать, но «миссию» не бросает. Через неделю жалуется, что недосып мешает работе.
На восьмой день, вернувшись домой, бросает тамагочи на стол. На экране появляется крест муж не справился.
Забыл покормить, на работе аврал, коротко говорит Иван, уклоняясь от взгляда жены.
Скандалы и споры не прекращаются, но стихнут. Непонимание и обида остаются, однако Иван уже не настаивает так настойчиво.
Три года спустя всё встаёт на места. Савелий, теперь студент, приводит в дом свою девушку, и они сообщают, что ждут ребёнка.
Иван снова оживает. Его энтузиазм без границ. Он говорит о втором шансе, теперь уже в роли деда. Подарил молодым коляску из отложенных денег, закупил комбинезоны и конструкторы. Клялся, что будет лучшим дедушкой на свете, будет помогать, гулять, сидеть.
Аксинья наблюдает за этим со здоровым скептицизмом.
Когда внук рожается, история повторяется. Первые недели Иван действительно впрягается, качает малыша, фотографируется. Но после первоначального ажиотажа его пыл гаснет. Он предлагает молодым съехать в съёмную квартиру, а вся помощь сводится к редким, тщательно планируемым визитам по выходным, когда ребёнок уже накормлен и в хорошем настроении. Стоит малышу захныкать, как Иван находит срочное дело: звонок по работе, встречу, дачу.
Аксинья приходит на выручку, смотрит эту картину, своего сына и уставшую невестку, и понимает: она приняла правильное решение. Савелий вырос чутким и ответственным мужчиной, не оставляет жену одну. А Иван он остаётся тем, кто любит лишь идею отцовства, а не её сутью.
