Серёжа, ты точно взял уголь? Екатерина повернулась к мужу, который вёл «Ладу» по разбитой лесной дороге, обходя знакомые ямы.
Взял, Катя, и розжиг, и мясо, что ты замариновала, ухмыльнулся он в зеркало. Да расслабься ты! Будем жить, как люди: две недели отпуска, лес, утром птицы поют, и твой лужок, о котором ты весь январь вспоминала
Екатерина мечтательно прикрыла глаза. Лужайка Это слово для неё звучало как весенняя песня. Когда они только купили этот заброшенный дом с покосившейся верандой под Тверью, здесь росли только бурьян и валялись скрученные в ржавчине гвозди. Екатерина сама вычищала щебень, таскала мешки, выравнивала плоскость, а потом они с Серёжей наняли рабочих, настелили густой, мягкий рулонный газон не дешёвый, а элитный, купленный на рынке в Кимрах за большие деньги.
Газон стал островком счастья. Ярко-зелёный ковер, на котором так приятно распластаться с журналом, пить по утрам горячий кофе или делать гимнастику на рассвете. Катя никому даже в кроссовках не разрешала по нему ходить, чтобы не испортить дерн. Для неё дача была уголком передышки, а не картофельным концлагерем, как у мам и бабушек.
Надеюсь, мама Сергея не забыла поливать, вслух сказала Катя, ведь всю неделю стояла невыносимая жара.
Да не волнуйся, отмахнулся Серёжа. Ма у нас хозяйственная: ключи ей вручили, она сама обещала через день наведываться, контролировать всё. Она и так знает, как ты с этим газоном носишься.
Тамара Ивановна свекровь Кати была женщина яркая, несгибаемая. Считала, что земля в русской семье не для красоты, тут кормиться надо. Её идеал картошка, свёкла и хотя бы немного укропа по краям. С Катей они два года воевали тихо она пыталась упросить дать ей хоть тропинку под кабачки, Тамара упиралась, но потом смирилась: оставила себе уголок для парника.
Машина, треща по гравию, остановилась возле калитки. Катя выскочила, чтобы повернуть тугой висячий замок. Воздух был густ от нагретой сосны и сладковатого запаха акации. Она вдохнула полной грудью, будто влюблённая, и уже представила, как сейчас пройдётся босиком по нежной зелёной прохладе.
Открыла ворота и застыла, как перед обрывом. Сумка с ноутбуком выпадала из рук и плюхнулась в рыхлую пыль.
Катя, чего застыла? крикнул Серёжа, не сразу поняв. Заезжать будем, нет?
Он шагнул к жене, перехватил её взгляд и сам онемел.
Зеленого полотна не осталось.
Весь участок перед домиком был перекопан. Грубые борозды, перемешанные с кусками «элитного» дерна и чёрной земли, пролегали от самого крыльца до козырька беседки. И уже в этих бороздах кое-где виднелись хилые ростки что-то чуть зеленело, словно издевка.
В самом эпицентре стояла Тамара Ивановна старая хлопчатобумажная кофта, зимняя панама, руки с «американкой», сияющая, как во время застолья на юбилее.
Ой, Катенька, Серёженька! воскликнула она, увидев застывших молодых. Я вам тут сюрприз сделала! Только что закончила, прямо к вашему приезду успела.
Катю как обожгло. Она прошла к бывшей лужайке, вгляделась в землю: корни с сеткой были беспощадно изрезаны лопатой.
Это что, её голос звучал отчётливо, с холодающим спокойствием.
Как что? свекровь подбоченилась. Лучшие грядки, девочка! Не пропадать же месту. Я прикинула солнце весь день тут. Лук посадила, морковку, а вот тут кабачки будут. Представь утром идёшь босиком, а тут у тебя свои кабачочки! Жарить будем, в зиму икру накрутим
Мама, устало выдохнул Серёжа, это ведь газон. Мы три года назад сто двадцать тысяч туда закопали, сколько ещё ухаживали удобрения, полив
Ну, развели роскошь! фыркнула Тамара Ивановна. За траву такие деньги? Даром всё в лесу растёт. А тут своё родное. В магазинах цена золотая, а тут экологически чистое. Я для вас всю спину сломала, пока вы по курортам шляетесь!
Катя не сказала ни слова. На месте чего-то родного, кропотливо выстроенного, теперь зияла чужая, враждебная структура. Это было не просто вторжение это было бесстыдное непослушание, неуважение к чужому труду.
Тамара Ивановна, Катя подняла взгляд, мы просили только поливать и смотреть за домом. Сажать ничего не просили. Здесь отдых, а не колхоз. Это наша территория.
Я мать! в голосе свекрови зазвучало достоинство. Я вижу, что надо. Вот придёт голодная зима спасибо скажете за банки с маринованными огурцами. А лужайка Позорище: у всех огороды, а вы как англичане. Люба с соседнего участка хохотала: «Что, Катя совсем без хозяйки, даже укропа нет?»
На Любу мне плевать, отчеканила Катя. И ваши кабачки мне не нужны. Серёжа, неси вещи.
Кать, подожди, муж попытался её удержать. Мам, ты же знала теплица твоя, а тут зона отдыха, мы договаривались! Ты зачем так сделала?
Да вас не поймешь! вспыхнула свекровь. Я здоровье угробила, между прочим! А вы эгоисты, неблагодарные!
Она села на скамейку, за сердце прижимаясь.
Катя прошла в дом, умывалась ледяной водой, пьёт ее жадно, пальцы дрожат. Её трясло, но она понимала: сейчас дать слабину победа будет за свекровью.
Спустя пять минут заходит Сергей.
Кать… Она хотела вроде как лучше Старые наши так воспитаны: пустая земля это грех.
Сергей, дело не в советском воспитании. Её не интересуют наши желания для неё важнее навязать своё. Это дом наш, и если мы не поставим границы, так и будет.
Я поговорю с ней
Поздно, спокойно оборвала Катя. Мы твердили три года, она кивала, а стоило отвернуться перекопала всё. Восстановить газон теперь новая стройка: грунт новый, рулоны, выравнивать Деньги на ветер.
Сергей опустился на стул, задумчиво проводя рукой по волосам.
И ты что хочешь делать? Выгнать её?
Нет. Она должна исправить, что натворила.
Да ты шутишь? Ей шестьдесят шесть. Она газон тебе за новый не купит.
Не купит рулоны. Но пусть выкопает овощи, выровняет землю и уберёт за собой всё лишнее. За снос и новый газон пусть платит из своих накоплений.
У неё пенсия
Она, между прочим, недавно внуке на мотоцикл деньги дала. Так что сбережения есть.
Жестко, Катя.
Жестко приехать домой и найти земляные траншеи вместо уюта. Сейчас выйду и скажу. Не согласится больше сюда не пустим.
Катя вернулась на крыльцо. Тамара Ивановна уже с Любой за забором наперебой обсуждали случившееся. Замерли, когда Катя заговорила:
У меня к вам разговор, Тамара Ивановна.
От чего ты со мной, Катюшка, только по-хорошему не будешь притворная усталость в голосе.
До воскресенья всё высаженное убираете. Корчуете свои посадки, ровняете площадку.
Ты в своём уме? Это же живое!
Это наш дом. Если к вечеру воскресенья земля не выровнена вызываю экскаватор. За все работы платите.
Серёжа! Ты, что, слышишь, как она с матерью обращается?! воздевает руки к сыну.
Сергей вышел на крыльцо.
Мама, Катя права, говорит тихо, но твердо. Ты не имела права так делать. Это наше место для отдыха Это было важно нам.
Подкаблучник! взорвалась свекровь. Всё, не хотите не надо! Сама соберу вещи.
Ключи верните, спокойно сказала Катя.
Тамара Ивановна выдернула связку из халата и с силой бросила на дорожку.
Бери! Пусть чертополох у тебя на газоне растёт!
Стремительно вышла, хлопнув металлической калиткой. Скоро послышался скрип уходящего автобуса.
Катя подобрала ключи, посмотрела на мужа:
Вернётся еще, уверенно сказала она. Тут и вещи, и рассада валяются. Она обязательно появится хоть вскользь да зайдёт.
Вечером сидели вдвоём на веранде чай остывал, перед глазами зияло перекопанное поле.
Рано утром субботы калитка скрипнула Тамара Ивановна вернулась. Лицо у неё обиженное, но покорное. Зашла к своей теплице.
По луку скучаете? спросила Катя с порога.
Он голландский Денег стоит, выговорила свекровь.
Мне тоже газон денег стоил, невозмутимо отпарировала Катя. Восстановление восемьдесят тысяч.
Не может быть! За что такие деньги?!
Покажу рахунок. Работать будете сами выйдет дешевле: саженцы уберёте, выровняете землю мы посеем траву со скидкой. Не хотите придётся раскошелиться.
У меня таких денег нет! всплеснула руками свекровь.
Тогда берите лопату. Сделать поля сделали, исправить исправите. Вам помогать будут, но главную работу сами.
Сергей вышел помочь, однако Катя настояла: Ты только таскай мешки, руками выравнивать пусть она. Иначе не поймет.
Два дня Тамара Ивановна с показной мученичеством выкапывала посадки, таскала землю, ворчала, ругалась, собирала свои кабачки с комьями чернозёма в ящики. Катя сидела с книгой на целёхоньком кусочке газона в душе кипело, но не показывала.
К вечеру воскресенья участок снова стал ровным клочком земли.
Всё, устало сказала свекровь. Надеюсь, счастлива?
Спасибо, Тамара Ивановна. Это было важно мне, сдержанно ответила Катя.
Злая ты, Катя Я для вас старалась.
Я не злая, Тамара, спокойно, даже тепло ответила Катя. Я просто уважаю свои границы. Вы бы спросили про грядку за сараем согласилась бы. А уничтожать мою отдушину это неправильно.
Ящики с луком Серёжа поможет донести? неуверенно спросила свекровь.
Конечно.
А ключи? снова намёк.
Пока у нас, жёстко ответил Сергей. Будем сами приезжать зови в гости, мам.
Свекровь взяла свою рассаду, молча вышла с участка. Она знала: больше нельзя зарываться.
Через месяц среди новой спортивной травы вновь зазеленело. Катя с Сергеем залудили посевной участок, трава всходила густым ковром.
В августе Тамара Ивановна приехала поздравить сына с днём рождения. Привезла пироги с тем самым луком, краем глаза посмотрела на лужайку:
Чисто, нехотя похвалила. Может, оно и правда лучше. Стильно, по-человечески.
Катя с улыбкой вручила ей чашку чая:
Всё на своих местах, Тамара Ивановна. Овощи на рынке, а дом для души.
Молчаливый мир вернулся. Но по-новому честный: где один газон, другому грядка, и все знают теперь что чужие границы надо уважать, даже если лопата в руках так и чешется.
