Вот переделанная история с учетом русской культуры:
Светлана и Дмитрий жили в маленьком городке под Красноярском, годами копили на мечту — купить машину и отправиться в долгожданное путешествие. Подрабатывали где могли, продавали урожай с огорода, отказывали себе во многом. Но вот — свершилось! Рядом со старенькой «Нивой» в гараже теперь стоял блестящий чёрный внедорожник. Дима ходил вокруг, гладил капот, будто боялся, что она исчезнет. Света сидела внутри, закрыв глаза, представляя дороги, которые они наконец увидят вместе.
Маршрут был продуман до мелочей. Дима рассчитал, сколько потратят на бензин, где будут ночевать, сколько километров в день проедут. Он отвечал за технику, за дорогу. Света же искала, где поесть, что посмотреть, в какие музеи зайти. Готовились, будто к главному путешествию в жизни.
О мечте они не говорили даже дочери и зятю. Это было их личное, сокровенное.
Лето заканчивалось. Осталось только доделать дела на даче — и в путь. В тот день они закрыли сезон: убрали инструменты, сложили банки с соленьями, загрузили в «Ниву» мешки с картошкой. Дорога домой пролетела незаметно. Дима тихо напевал песню, Света улыбалась, глядя в окно.
Вдруг песня оборвалась. Дима резко сжал руль, побледнел и нажал на тормоз. Машину занесло, ремень впился Свете в грудь. Дима обмяк, упав на руль. Она застыла, потом с криком бросилась к нему. Он не дышал. Руки дрожали, сердце колотилось — разум отказывался понимать.
Вызвала скорую, пыталась привести его в чувство, но медики лишь развели руками: инфаркт. Полиция, дочь Катя с мужем, вопросы, соболезнования… Света сидела в машине, смотрела, как увозят тело.
Дни после похорон слились в серую массу. Она двигалась как автомат: ела, спала, молчала. Не плакала — будто слёзы исчезли.
Прошло девять дней, сорок, три месяца. Катя приезжала, приносила еду, пыталась разговорить, но мать молчала.
Однажды дочь спросила:
— Мам, чья машина в гараже?
— Это Дима куп… — голос задрожал.
И тут воспоминания нахлынули: как он смеялся, когда они её выбирали, как радовался, их планы. В горле перехватило, слёзы хлынули потоком. Она рыдала, не слыша вопросов Кати: «Папа купил? Зачем? Почему не сказали?»
Плакала весь день. Уснула под утро, а проснулась с мыслью: надо жить. Без него. Трудно, но надо.
Весной Света собралась на дачу. Может, по привычке, а может, чтобы не сойти с ума. В рюкзаке Димы нашла потрёпанную папку — их мечту. Руки дрожали, когда она её открыла. «Какая мечта теперь?» — с горечью подумала, захлопнув. Но потом снова взяла её в руки.
Ехала на дачу на электричке — зять был занят, да и машина теперь, в общем, их.
Вечерами она открывала папку, читала пометки Димы: где заправляться, где ночевать. Боль постепенно притуплялась, а в душе загоралась искра. Будто он рядом, и они снова планируют дорогу.
К осени Света ожила. Записалась на курсы вождения — не простые, а для сложных дорог. Инструктор сомневался, но она упрямо училась, стиснув зубы.
И получила права.
Однажды вечером она пришла к Кате. Внедорожник стоял у подъезда. Провела рукой по кузову, позвонила дочери: «Спустись с документами». Проверила бумаги, села за руль.
Дочери и зятю только оставалось смотреть, как она выезжает со двора. Через три дня она пересекла границу — туда, где они с Димой должны были оказаться первыми.
С Катей поговорит позже. Дочь поймёт.
