Дождь стучал по крыше дачного домика под Москвой, когда Людмила Ивановна услышала робкий стук в дверь. Она отложила вязание носков, прислушалась. Стук повторился — тихий, словно виноватый.
— Кто там? — крикнула бабушка, подходя к двери.
— Откройте, ради бога, — донесся слабый голос. — Я заблудилась…
Людмила Ивановна приоткрыла дверь. На пороге стояла девушка лет двадцати пяти, промокшая как мышь. Русые косы прилипли к лицу, куртка насквозь мокрая. В руках она сжимала потрёпанную сумку.
— Боже ты мой, да ты же вымокла! — Бабушка распахнула дверь шире. — Заходи скорее, ноги вытряси!
— Спасибо большое, — девушка переступила порог, оставляя лужицы на половике. — Я Света. Шла по тропинке от станции, а там размыло — заблудилась. Телефон сел, кругом лес…
— Давай-ка раздевайся быстрее! — засуетилась Людмила Ивановна, помогая снять куртку. — Совсем сосулька! Как же так вышло-то, одна в такую непогодь?
Света потупила взгляд.
— С парнем поссорилась… Он меня посреди леса высадил из машины. Говорит, сама доберёшься. А я и не знала, что до города далеко…
— Вот сволочь! — возмутилась бабушка. — Как это можно — девушку одну оставить! Иди на кухню, чайку горячего налью. Вижу же — дрожишь вся.
На кухне Людмила Ивановна включила чайник, достала из комода старый махровый халат.
— Вот, переоденься, сухое-то лучше. Одежду на батарею — к утру высохнет. Ты откуда будешь?
— Из Подмосковья, — уклончиво ответила Света, принимая халат. — В Москве работаю, в офисе бухгалтером.
— Эх, молодёжь нынче! — покачала головой старушка. — В наше время мужчины хоть совесть имели, не смели бабу в обиду давать. А теперь — одни хамы… Садись-ка, я тебя покормлю.
Людмила Ивановна засеменила к плите. Достала из холодильника яйца, колбасу, быстро нажарила глазунью. Поставила на стол хлеб, открыла банку с домашними огурцами.
— Кушай, родная, не церемонься, — пододвинула тарелку. — Видно же, что волчий аппетит. Когда последний раз ела-то?
— Утром кофе выпила… — призналась девушка, жадно накинувшись на еду. — Весь день на нервах, ссорились…
— А из-за чего разодрались-то? Если не секрет, конечно.
Света помолчала, откусывая хлеб с маслом.
— Он хотел, чтобы я к нему переехала. А у меня работа, планы свои… Не готова я ещё. Вот он и взбесился, наговорил гадостей…
— И правильно, что не спешишь, — одобрительно кивнула хозяйка. — Я в твои годы спонтанно выскочила замуж, думала — любовь всё стерпит. Не стерпела. Бросил меня с маленьким Серёжкой, к другой сбежал.
— У вас есть сын? — оживилась Света.
— Есть, — помрачнела Людмила Ивановна. — Взрослый уже, своя семья. Только мы с ним… не в ладах. Редко видимся.
Она налила чай в толстые кружки, задумчиво помешала ложечкой.
— А вы тут одна живёте? — осторожно спросила Света.
— Одна. Дачу покойный Сергей строил, второй муж. Хороший мужик был, да болел сильно. Теперь только летом сюда выбираюсь, зимой в московской квартире.
Света кивнула, доедая яичницу. Дождь за окном стихал, но уже смеркалось.
— Слушай, ласточка, — сказала Людмила Ивановна, — оставайся ночевать. Утром до остановки провожу. Сейчас в темноте одна никуда.
— Вы уверены? Я не хочу вас стеснять…
— Что за разговоры! Какое стеснение! Спать будешь на диване в зале, постель чистая есть. Чувствуй себя как дома.
Вечером они долго болтали. Света рассказывала про офисную рутину, про съёмные квартиры с тараканами. Людмила Ивановна вспоминала молодость, жаловалась на одиночество.
— Подружки все поумирали, кто к детям уехал, — вздохнула она. — Соседи по даче тоже старые, болеют. Тоскливо одной-то…
— А почему с сыном не общаетесь? — робко спросила Света.
Лицо старушки потемнело.
— Невестка меня не любит. Говорит, что я в их дела лезу. А разве я не имею права знать, как внуки? Теперь даже на праздники не зовут…
Утром погода наладилась. Людмила Ивановна собрала Свете котомку с едой, проводила до автобуса.
— Спасибо вам огромное! — девушка обняла старушку. — Вы меня буквально спасли!
— Да ладно тебе! Приезжай ещё, если захочешь. Адрес запиши.
Света сохранила адрес в телефоне, помахала рукой из окна автобуса.
Прошло несколько недель. Людмила Ивановна уже забыла о случайной гостье, когда снова услышала стук.
— Светочка! — обрадовалась она. — Как жизнь, девочка? Заходи!
— Можно у вас переночевать? — виновато попросила девушка. — В Москве ремонт в доме, жить негде. Хозяйка сказала пожить у родни, а у меня…
— Конечно, можно! Хоть неделю живи. Мне одному-то скучно.
Света поселилась в маленькой комнатке наверху. Помогала по хозяйству, готовила, убиралась. Людмила Ивановна радовалась, как ребёнок.
— Лучше родной дочки, — хвасталась соседке тёте Маше. — И щи варит отменные, и шторы подшить может. Вот бы мне такую сноху…
Дни потекли спокойно. Света уезжала утром на работу, вечером возвращалась. Они вместе ужинали, смотрели сериалы, обсуждали новости.
— Знаешь, Светик, — сказала однажды Людмила Ивановна, — я завещание хочу переписать. Сергей пусть квартиру получает, а дачу… Может, тебе? Всё равно она ему не нужна, а ты тут душой отдыхала.
Света смутилась.
— Да что вы, Людмила Ивановна! Рано ещё о таком. Да и не по-людски это. У вас же родной сын есть…
— Сын-то есть, да чужой стал. А ты мне как родная.
Шли недели. Света будто всегда жила здесь. Людмила Ивановна расцвела, перестала жаловаться на одиночествоНо однажды, когда Людмила Ивановна лежала в больнице после инсульта, сын Сергей приехал на дачу, нашёл завещание и выгнал Свету, сказав, что она никогда не получит ни клочка этой земли.
