— Выключайте ваш адский прибор! Я из-за вас всю ночь глаз не сомкну! — раздался за дверью пронзительный голос.
Кто-то принялся колотить в дверь, без конца нажимая на звонок. Сонная Ольга вздрогнула, уронив пульт. Максим недовольно заёрзал под одеялом.
В комнате тускло светился ночник. За окном висела удушающая московская жара. Ольга накинула халат и пошла открывать.
На пороге стояла женщина лет семидесяти, со сжатыми губами и взглядом, полным недовольства. На ней был простой ситцевый сарафан, а в руках — старый мобильник.
— Простите, а вы… кто? — осведомилась Ольга, не отпирая цепочку. Испугалась.
— Я — Татьяна Семёновна! С третьего этажа! Над моим окном стоит ваш треклятый аппарат, который не даёт мне спать. Немедленно выключайте! Или вызову участкового! Шумите в неположенное время!
Ольга попыталась вставить слово, но Татьяна Семёновна сыпала претензиями без передышки.
— Совести у вас нет! Весь дом из-за вас мучается!
— Он, вроде, не так уж громко… — осторожно начала Ольга.
— Вам «не громко», а у меня сердце выскакивает от вашего грохота!
— Хорошо, выключим, — нехотя согласилась Ольга. — Просто не знали, что мешает…
— Теперь знаете, — отрезала соседка.
Её шаги удалились по лестнице.
Ольга вернулась в комнату и щёлкнула кондиционером. Распахнула окна и балкон — но жара, густая, как кисель, тут же накрыла комнату. Максим долго ворочался, потом ушёл в душ, а Ольга лежала, уставившись в потолок.
Не так они представляли себе первое лето в собственной квартире…
…Эту двушку они купили всего несколько месяцев назад. Прошлое лето в съёмной хате вспоминалось как кошмар: тазы с водой, сквозняки, вентилятор, гоняющий раскалённый воздух. В ипотеку Ольга влезала с дрожью в коленях, но с мыслью: теперь никто не будет указывать, как жить.
Оказалось — будет.
Утром в лифте Ольга столкнулась с другой соседкой — Ириной. Они уже успели познакомиться, даже помогли ей починить кран.
— Ира, — Ольга прислонилась к стене, — мы вчера кондиционер включили, и к нам пришла жаловаться. Он правда так шумит?
Ирина подняла брови.
— Дай угадаю. Татьяна Семёновна?
Ольга кивнула.
— Ну… Она и на нас жалуется. То телевизор громко, то дочь смеётся. Однажды заявила, что наш кот слишком громко прыгает. Но мы привыкли. Она раз в две недели звонит — и ладно. Терпимо.
Ольга невольно улыбнулась.
— Кот? Серьёзно?
— Ага, — кивнула Ирина. — Телевизор теперь не включаем — смотрим в наушниках. С дочкой и котом сложнее, сама понимаешь.
Позже Ольга встретила на лестнице Сергея. У него висел точно такой же кондиционер — как раз под окнами Татьяны Семёновны.
— Серёж, тебе она не жалуется?
— Нет. Хотя у меня он тарахтит. Друг сказал — неправильно установили, вот и дребезжит. Но, видимо, я ей нравлюсь, — усмехнулся сосед.
— А на нас с Максом кто-нибудь ворчит?
— Не слышал. Вы вообще тише воды. Ни детей, ни дрелей, даже собаки нет.
Ответы соседей не успокоили Ольгу. Она ещё раз включила кондиционер и прислушалась у окна. Едва слышно.
Так в чём же дело? Может, вовсе не в шуме? Ольге начинало казаться, что Татьяна Семёновна просто возненавидела их с первого взгляда. Или ей не нравилось, когда кому-то живётся хорошо. Бывают же такие.
С той ночи начался ад. Каждый вечер они нагоняли холод, чтобы хватило хоть на полчаса с закрытыми окнами. Будильник ставили на 22:59. Если опаздывали хоть на минуту — соседка начинала колотить по батареям и орать. Если на пять минут — являлась лично.
Чтобы выжить в этой духоте, они ставили вентилятор у окна. Он гудел громче кондиционера, но почему-то не раздражал Татьяну Семёновну.
Они даже вызвали мастера — на всякий случай. Тот покрутил наружный блок.
— Подтянул крепления, добавил шумоизоляции. Но он у вас и так тихий. Теперь вообще шёпотом работает. Ещё тише — только выкидывать, — подвёл итог мастер.
Ольга облегчённо улыбнулась. Теперь-то уж точно можно спать спокойно.
Но через два дня в 23:03 зазвонил телефон.
— У вас что, опять эта шайтан-машина работает?! — прошипела соседка. — У меня стены трясутся! Давление зашкаливает!
— Мы вызывали мастера. Он сказал — шума почти нет…
— Ваш мастер по ночам не слушает этот грохот! Немедленно выключите, или вызову полицию!
Максим вздохнул и щёлкнул пультом. Снова спали под вентилятором.
Постепенно Ольга заметила: сама Татьяна Семёновна — не образец тишины. Порой она орала в телефон так, что было слышно через три этажа. Иногда — глубокой ночью.
— Дочкой называешься! Деньги мне только и нужны! — визжала она. — Все меня бросили! Все!
Ольга старалась не слушать, но крик врезался в уши. После таких сцен ей становилось тревожно — будто её втянули в чужой бред.
Однажды ночью, под шум вентилятора, она вдруг вспомнила, как раньше засыпала под дрель соседей. Негромко, но всё же.
Они никогда не жаловались. Понимали: живут не в избушке в лесу. В многоэтажке все немного мешают друг другу. И как-то уживаются.
Все, кроме Татьяны Семёновны.
В конце августа жара стала невыносимой, и когда родители позвали их на дачу, они не раздумывали. За городом было свежо. Да, придётся копаться в грядках, зато не будет вечных придирок.
Собрались за час, выключили всё, даже выдернули вилки из розеток. Вечер прошёл прекрасно: сидели на веранде, грызли кукурузу, смеялись. Спорили только о том, что завтра готовить — шашлык или рыбу.
Это казалось побегом в рай. Но счастье длилось недолго.
В половине второго ночи телефон Максима завибрировал. Он едва разЗвонок был, конечно, от Татьяны Семёновны, которая, задыхаясь от ярости, кричала, что их кондиционер снова грохочет — хотя они оба прекрасно знали, что дома никого не было, а на потолке их московской квартиры, пустой и тёмной, тихо качалась лишь пыль под слабым светом уличных фонарей.
