Кухонные баталии: битва со свекровью
Сегодня снова был её визит. Живём мы в тихом городке на Волге, но спокойствия в доме нет – всё из-за моей свекрови, которая считает, что я не умею держать дом. Каждый её приезд – это буря упрёков, особенно насчёт готовки. Я уже не знаю, как с этим справляться. Моё терпение на исходе, и если так продолжится, когда-нибудь я взорвусь, а тогда мало не покажется никому.
Свекровь, Елизавета Петровна, твердит, будто я вообще не дружу с плитой. Особенно её злит, что я готовлю на несколько дней. «Разве мой сын заслужил доедать трёхдневный суп? – фыркает она. – В наше время женщины умели кормить семью свежей едой каждый день!» Она когда-то работала в столовой, её пироги и котлеты – пальчики оближешь. А мне кухня не в радость. Лишь бы было съедобно, просто и не отнимало полдня. Сойдёт – и ладно.
В будни я варю обычное: щи, курицу с рисом, картошку с гуляшом. Муж, Игорь, не привередничает – ест, что дают. Зато по выходным он превращается в шеф-повара: колдует над блюдами часами, а потом кухня выглядит как после шторма. Мне остаётся отдраивать кастрюли, плиту и даже потолок – как он умудряется его запачкать, для меня загадка. Я не против его экспериментов, но после работы сил на кулинарные подвиги нет. Игорь это понимает. А вот Елизавета Петровна – никогда.
Каждый её приход – экзамен. Открывает холодильник, морщится: «Опять вчерашний борщ? Да разве сложно с утра разделать курицу, а вечером потушить? Делов-то на полчаса!» На словах легко. Но после восьми часов в конторе мне бы просто до дивана доползти, а не стоять у плиты. Игорь не в обиде, он сам порой пельмени варит, но свекрови этого не объяснишь.
Недавно у нас родилась дочь, Настенька. Бессонные ночи, бесконечный плач – я едва на ногах держусь. Иногда даже пельмени не успеваю сварить, и Игорь сам справляется. А Елизавета Петровна, увидев в холодильнике вчерашнюю тушёнку, взрывается: «У моего сына скоро язва будет! Он просто молчит, чтобы тебя не обидеть!» Слова, будто соль на рану. Зачем она приходит? Чтобы добить меня?
Ни разу не предложила помощь, хотя видит – я еле живая. На прошлой неделе у Насти резались зубки – я трое суток без сна, качала её на руках. В этот момент вваливается свекровь, без предупреждения, как всегда. Идёт к холодильнику, открывает кастрюлю с пшенкой, нюхает: «Это когда приготовлено? Неужели свежее не смогла?» – «Игорь варил», – простонала я. «Ну конечно! Потому что ты ленивая! – завопила она. – Он сутками пашет, тебя содержит, а ты даже суп сварить не можешь! В мои годы мужчины на кухню и близко не подходили!»
Внутри у меня всё перевернулось. Я – никчёмная мать, никчёмная жена, хозяйка никудышная. Голос задрожал, но я сдержалась. Вечером сказала Игорю прямо: «Или ты поговоришь с матерью, или я дверь ей больше не открою. Хватит!»
По ночам не сплю, вспоминаю её слова. В начале брака я пыталась угодить, улыбалась сквозь её колкости. Но чем дольше – тем злее она становилась. Я будто на краю. Если Игорь не поставит её на место, всё рухнет. Не хочу ссоры, но и терпеть больше не могу.
Смотрю на спящую Настю и думаю: за что? Я старалась быть хорошей женой, хорошей матерью, а свекровь сделала из моего дома фронт. Каждый её визит – удар ниже пояса. Хочу лишь одного – чтобы она оставила нас в покое. Но боюсь, этого не случится. Выдержу ли? Или однажды сорвусь – и тогда будет поздно что-то менять.
*Запись в дневнике: иногда молчание – не золото, а мина замедленного действия. Терпеть унижения – значит поощрять их. Если не поставить границы сейчас, они сотрут тебя в порошок.*
