Серафима Сергеевна улыбалась в трубку, голос её звучал сладко, но натянуто.
— Ну, в этот раз, доча, надеюсь, не на пар дней? Задержитесь подольше? Ань! Что молчишь?
— Серафима Сергеевна, еще раз с юбилеем! Здоровья вам! Мы с Игорем как окончательный план составим — сразу перезвоним.
Анна чуть не выронила телефон, торопливо закончив разговор.
«Господи, — пронеслось в голове, — беседа вроде приличная, свекровь необычайно любезна, повод праздничный… а всё равно — с первой ноты голоса рвалась бросить трубку».
Ехать к свекрови в долгожданный отпуск, наконец-то совпавший с выходными мужа? Нет! Миллион мест на свете, где семья отдохнёт лучше. Пыталась намекнуть Игорю: может, хотя бы этим летом выбрать для отдыха не дачу Серафимы Сергеевны? Но он стоял насмерть. Воспитан так: старших — чтить. Не обрадовать родителей приездом — верх неприличия.
* * *
— Аня, я родителей и так раз в год вижу! Хочешь, чтоб и на отпуске перестали навещать? Тогда дети забудут, что есть другие бабушка с дедушкой!
— Милый… скажи, ты не замечал: эти визиты нужны лишь тебе?
— О чем ты? — Игорь нахмурился, удивленный.
— Твои родители привыкли жить своей жизнью, отдельно от твоей семьи. Им и так хорошо. Не страдают от невидения внуков. Без этого прекрасно обходятся.
— Аня, откуда такие думы?
— Оттого, что твоя мама в переписке просит лишь одно — прислать «красивые фото» старших или «милое видео» младшего. И всё! Никогда не спросит, как у них дела, учеба, здоровье. Внуки ей — картинка для соседок, чтобы похвастаться. А что за этой картинкой — не её тревога. Наши трудности её не волнуют.
— Не согласен! Живем далеко. Нет возможности посидеть с Сенькой, отвести в сад, встретить старших из школы. Жили бы рядом — всё иначе.
— Знаешь, Игорь… Моя мама тоже в другом городе. Но это не мешает ей мчаться к нам при первой трудности. Она — скорая помощь. Сколько раз за год брала отпуск или больничный, покупала билет на «Сапсан» и летела? От твоих родителей такой прыти не видела.
— Да, твоя мать — золото. Я Марине Викторовне безмерно благодарен. Она наш спасательный круг.
— Именно. Когда приезжаем к ней, она проводит с мальчишками всё время: гуляет, купается в озере, гоняет мяч. Обожает их, они платят тем же. Так и должно быть: теплота, забота.
— Аня, люди разные! Твоя мама — огонь, вечный двигатель. Мои родители постарше, другим складом. Что теперь, не ездить?
Анна сжала губы, словно удерживая порыв. Не сейчас.
— Мне там плохо. И детям. Неуютно. Не знаю, как выразить.
— Почему?! Дача шикарная, всем отдельные комнаты, чисто, комфортно. Чего не хватает для счастья?
— Знаешь поговорку: «Мягко стелет — да жестко спать»? Она — в точку про мои чувства у твоей мамы.
— Неожиданно… Раньше молчала? Мне казалось — всем хорошо. Идеальный вариант: проведать стариков, отдохнуть вам с детьми. Что не так?
— Всё. С первой же минуты, как наша орава вваливается в их дом, рушится их идеальный, тихий мир.
— Замечал. Аня, ты мнительна. Выдумываешь.
— Игорь, дорогой, ты там занят хозяйством, родителям угождаешь. А я вижу, слышу всё. Язвительность матери, её колкие замечания, тёмные взгляды отца. Думаешь, мне сладко? В браке десять лет, но чувствую: Серафима Сергеевна до сих пор не смирилась, что жена я. Да и вряд ли рада самой семье твоей.
— Что за чушь, Аня! — Игорь нервничал, рвался оборвать тяжелый разговор.
— Ладно. Поедем. Но ты будь внимательней к тому, что творится в их доме. Тогда поймешь. Не станешь злиться на меня, считая вредной.
Порешили так.
* * *
Дни напролет Анна собирала вещи для большой семьи, Игорь же ходил хмурым, как грозовая туча. Слова жены задели за живое.
Дорога к родителям Игоря — около четырех часов. Анна отчаянно создавала праздничное настроение: пела, веселилась с младшими сыновьями на заднем сиденье. Понимала: мужу неприятно было слушать правду, но молчать сил не оставалось.
Слишком долго льстила всем, вечно мило улыбалась свекрови, глотала колкости в свой адрес и замечания детям. Боялась ссор. Напрасно. Серафима Сергеевна, почувствовав безнаказанность, лишь распалялась. Всё не так!
Дети шумные — Анна плохо воспитывает. Игорь худой — плохо кормит. Юбка коротка, не по годам. Даже на ровном месте свекровь находила в снохе изъяны. Анна устала от этого гнета. На сей раз
Светлана Сергеевна машинально поправила край скатерти на опустевшем столе, и только палеховая чашка в её дрогнувшей руке звонко заявила о гробовой тишине, глядя в окно на брошенную у калитки машину зятя, она вдруг поняла — пустая веранда и щедрый утренний свет, льюшийся в безлюдную гостиную, это не пауза, а финальный аккорд, они не вернутся сюда навсегда.
