Я, Павел, расскажу вам историю, в которой наша Людмила, 30летняя женщина, весила целых 120кг. Видимо, у неё была какаято болезнь, сбой обмена веществ или чтото в этом роде. Людмила жила в маленьком, забытом богом посёлке на краю Сибири, где добираться к врачам в большой город было и дорого, и далеко.
В том поселке, будто последний пятак на карте, время шло посвоему: вьюги запирали зиму, оттепели таяли в весенних лужах, лето тянулось в знойных томлениях, а осень стучала по крышам серыми дождями. В этом медленном течении таяла жизнь Людмилы, которую все просто называли Людой.
Ей было тридцать, а её тело напоминало каменную стену 120 килограммов тяжести, будто крепость, построенная между ней и миром. Она подозревала, что причина внутри, какойто сбой, но ехать к специалистам в крупный центр казалось невозможным: путь был длинным, цена удручённо высокой, а надежда хрупкой.
Работала Людмила няней в муниципальном детском саду «Колокольчик». Каждый день её наполняли запах детской присыпки, кипящей каши и постоянной сырости. Длинные, добрые руки умели успокоить плачущего малыша, разложить десяток кроваток и протереть пролитую лапшу, не вызывая у ребёнка чувства вины. Дети любили её, тянулись к её ласковой теплоте. Но в их ясных глазах мерцал лишь лёгкий светок, который не мог заполнить одиночество, ожидавшее её за порогом садика.
Людмила жила в старой пятиэтажной хрущёвке, построенной ещё в советские времена. Дом скрипел балками ночью и дрожал от сильного ветра. Два года назад её покинула мать измождённая женщина, закрывшая все мечты в стенах этой квартиры. Отца она уже не помнила он исчез без следа, оставив лишь пыльную фотографию.
Быт был суров: холодная вода, хлюпающая из старого крана, уличный туалет, похожий на ледяную пещеру в мороз, и душная жара в летнюю пору. Главным тираном была печка. Зимой она пожирала две полные тележки дров, высасывая из скромной зарплаты последние копейки. Людмила часто сидела у чугунной двери, глядя на пламя, будто оно поглощало не только дрова, а и её годы, силы, будущее, превращая всё в холодный пепел.
Однажды вечером, когда сумерки окутали её комнату серой тоской, случилось небольшое чудо. Стук в дверь прозвучал, как шорох соседки Надежды, дворничихи из местной поликлиники, которая держала в руках две пятитысячные купюры.
Люда, прости, ради Бога, держи. Две тысячи. Не жалелась, пробормотала Надежда, передавая деньги.
Людмила удивлённо посмотрела на деньги, долг за которые она уже давно списала в уме.
Да ладно, Надя, не стоит начала она, но соседка перебила её.
Нужно! настойчиво произнесла Надежда. Я теперь в долларах! Слушай
Пониженным голосом, будто делясь государственной тайной, она начала рассказывать, как в их посёлок приехали таджики. Один из них, когда она подметала улицу, предложил странный заработок пятнадцать тысяч рублей за фиктивный брак.
Им быстро нужны гражданства, ищут невест. Я, Равшан, сейчас живу у меня «для близири», как стемнеет уйдёт. Моя дочь Светка согласилась, ей пуховик нужен, зимний холод уже близко. А ты? Шанс такой деньги нужны? А замуж кто тебя возьмёт?
Фраза прозвучала без злобы, но с горькой бытовой прямотой. Людмила, почувствовав знакомую боль в сердце, задумалась. Жизнь её ограничивалась садиком, магазином и этой крошечной квартирой. Деньги могли купить дрова, новые обои, чутьчуть прогнать уныние стен.
Ладно, тихо согласилась она.
На следующий день Надежда привела «кандидата». Открыв дверь, Людмила инстинктивно укрылась в прихожей, скрывая массивную фигуру. Перед ней стоял юноша высокий, худой, с ещё не обожжённым жизнью лицом и печальными тёмными глазами.
Господи, он же ребёнок! воскликнула Людмила.
Мне уже двадцать два, сказал он ровным голосом, почти без акцента, лишь с лёгким певучим придыханием.
Вот и всё, подхватила Надежда. Мой парень на пятнадцать лет младше, а разница у вас всего восемь лет. Мужик в самом деле!
В ЗАГСе чиновник бросил подозрительный взгляд и объявил, что закон требует месяц ожидания «для размышлений». Таджики, закончив деловую часть, уехали, а юноша, названный Рахматом, попросил у Людмилы номер телефона.
Одиноко в чужом городе, пояснил он, и в его глазах отразилась знакомая потерянность.
Он звонил каждый вечер. Сначала коротко и неловко, потом всё чаще и длиннее. Разговоры стали для Людмилы настоящей отдушиной: он рассказывал о горах, о солнце, о матери, которую безмерно любил, о том, как приехал в Россию помогать семье. Она делилась историями из садика, из дома, о запахе первой весенней земли. Смех её звучал звонко, как у девочки, забыв о тяжести тела и возрасте.
За месяц они узнали друг о друге больше, чем многие супруги за годы совместной жизни.
Через месяц Рахмат вернулся. Людмила, надев единственное серебристое платье, которое тесно облекало её формы, ощутила странное волнение. Церемония в ЗАГСе прошла быстро, без эмоций, но для неё это был всплеск блеск колец, официальные фразы, ощущение нереального.
После церемонии Рахмат провожал её домой. Войдя в знакомую комнату, он вручал конверт с обещанными деньгами. Людмила ощутила тяжесть в руке вес её решения и новой роли. Затем он достал из кармана маленькую бархатную коробочку, в которой лежала золотая цепочка.
Это тебе подарок, тихо сказал он. Хотел купить кольцо, но не знал размер. Я не хочу уезжать. Хочу, чтобы ты стала моей женой.
Людмила замерла, не в силах произнести ни слова.
За этот месяц я слышал твою душу по телефону, продолжал он, глаза горели серьёзным огнём. Она добрая, как у моей матери. Моя мать умерла, она была второй женой отца, и он её любил. Я полюбил тебя, Людмила, понастоящему. Позволь мне остаться с тобой.
Это было не фиктивное соглашение, а искреннее предложение. Людмила, глядя в его печальные глаза, увидела не жалость, а уважение, признательность и зарождающуюся нежность.
На следующий день Рахмат уехал в столицу, но каждый уикенд приезжал к ней. Когда Людмила узнала, что ждёт ребёнка, Рахмат продал часть своей доли в бизнесе, купил подержанную «Газель» и вернулся к ней навсегда, возя людей и грузы в районный центр. Его дело быстро пошло в гору благодаря трудолюбию и честности.
Скоро родились сын и, через три года, ещё один два смуглых мальчика с глазами отца и доброй натурой матери. Дом их наполнился криками, смехом и ароматом настоящей семейной жизни. Муж не пил, не курил религиозные убеждения запрещали, был трудолюбив и смотрел на Людмилу с такой любовью, что соседки лишь завидовали. Разница в восемь лет растворилась в их взаимной привязанности.
Но самое удивительное случилось с самой Людмилой. Беременность, счастливый брак, забота о семье заставили её тело преобразиться. Лишний вес исчезал сам, словно ненужная скорлупа, покрывающая нежное существо. Она не сидела на диетах жизнь наполнилась движением, радостью, заботой. Взгляд стал ярче, походка уверенной.
Иногда, стоя у печки, которую теперь аккуратно топил Рахмат, Людмила наблюдала играющих на ковре сыновей и ловила тёплый, любящий взгляд мужа. Она вспоминала тот странный вечер, две тысячи рублей, соседку Надежду и то, как самое большое чудо пришло не в виде молнии, а в виде стука в дверь, принёсшего незнакомца с печальными глазами, который подарил ей не фиктивный брак, а новую, настоящую жизнь.
