Утро началось с того, что я почувствовала, как с меня медленно сползает одеяло. Глаза ещё не открыла, а уже поняла — осталась без защиты, как солдат без шинели. По спине пробежал холодок, и тут же раздался знакомый хихикающий смешок. Приоткрыв один глаз, я углядела, как моя свекровь, Ольга Семёновна, шмыгнула из спальни, довольная, как кот, стащивший сметану. «Мама, ну что вы творите?!» — крикнула я, но она уже растворилась за дверью, оставив лишь призрачный шлейф своего веселья. Муж, Денис, только мотнул головой, пробормотал что-то вроде «хрень какая» и перетянул на себя всё одеяло, будто это трофей после битвы. А я лежала, уставившись в потолок, и размышляла, как реагировать на очередной «воспитательный момент» от мамы Дениса.
Мы с Денисом женаты всего год, и пока живём у его родителей — временно, конечно, пока не скопим на свою хрущёвку. Но, если честно, я уже начинаю сомневаться, что доживу до этого счастливого дня. Ольга Семёновна — женщина душевная, боевая и, как она сама выражается, «не без задора». Вот только её задор иногда ставит меня в положение, при котором хочется либо провалиться сквозь землю, либо тихо завыть в уголке. Сегодняшний эксперимент с одеялом — лишь верхушка айсберга её «безобидных шуток».
Всё началось ещё до свадьбы. Когда Денис впервые привёл меня знакомиться, Ольга Семёновна сразу заключила меня в объятия, назвала «Лапочкой» и объявила, что теперь я её новая игрушка — простите, «родная доченька». Я растрогалась, но быстро осознала: понятие личных границ для неё — что-то из области фантастики. Она могла ввалиться к нам в комнату без предупреждения, потому что «нужно срочно обсудить рецепт борща», или устроить ревизию моего гардероба с комментариями в духе: «Это платьице тебя полнит, а вот это — просто конфетка!» Я терпела, понимая — дом её, правила её. Но утренняя атака на моё одеяло переполнила чашу терпения.
Я поднялась с кровати, накинула халат и бодро зашагала на кухню, где Ольга Семёновна уже вовсю орудовала сковородкой, напевая «Калинку». Увидев меня, она сияюще улыбнулась: «А, Полиночка, проснулась! А то вы с Денисом спите, как сурки в спячке!» Она снова хихикнула, да так лукаво, что я сразу поняла — она гордится своим утренним «подвигом». Я скривила губы в подобии улыбки: «Доброе утро, Ольга Семёновна. Только, пожалуйста, без таких будильников, а?» Она отмахнулась: «Ой, ну что ты! Это же просто прикол! Надо же вас, молодых, как-то взбодрить!»
Присев за стол, я пыталась унять дрожь в руках. В глубине души я знала: свекровь не хотела зла. Для неё такие выходки — знак доверия, как если бы она плеснула на тебя квасом и сказала: «Ну ты и тюфяк!» Но мне было неловко. Я выросла в семье, где личное пространство ценилось выше, чем последняя банка огурцов в погребе. Моя мама, Татьяна Викторовна, всегда стучалась, прежде чем войти, и учила: «Чужие границы — как чужая зубная щётка: трогать не надо!» А тут я чувствую себя так, будто моя спальня — филиал Красной площади. И самое обидное — Денис вообще не видел проблемы. Когда я пожаловалась, он только фыркнул: «Мама просто прикалывается, не парься». Но мне не до шуток. Хочется, чтобы даже временное жильё было местом, где не надо прятать одеяло под матрас.
Решила поговорить начистоту. После завтрака, когда Денис ушёл, я предложила свекрови чаю. Она обрадовалась, будто я зову её на бесплатный маникюр. Мы сели на кухне, и я начала издалека: хвалебная речь про её гостеприимство, благодарности на три абзаца… А потом, сжав кулаки под столом, выдавила: «Ольга Семёновна, вы мне как вторая мама, но… можно без ночных проверок, кто как спит?» Ожидала бури, но Ольга Семёновна лишь прищурилась: «Поля, а я и не думала, что тебя это задевает. У нас в семье всегда так — все свои, без церемоний. Но раз тебе не нравится — ладно, буду стучаться, как чекист на обыск!»
Облегчение! Может, она и правда не хотела ничего плохого? Мы ещё поболтали, я рассказала про свою маму, и Ольга Семёновна даже кивала: «Понятно, понятно, у вас там всё строго по уставу!»
Теперь надеюсь, что её «воспитательные методы» станут мягче. Ясно, что совсем другим человеком она не станет — её характер, как тот старый диван в зале: крепкий и менять его никто не собирается. Но компромисс найти можно. А ещё я твёрдо решила поговорить с Денисом — пусть тоже включится в процесс, а не отсиживается, как партизан в засаде. В конце концов, мы одна семья, и комфортно должно быть всем.
Ну а пока… пока я учусь находить юмор в ситуациях, когда твою вторую половинку воспитывают методом «внезапного кабацкого десанта». Хотя, признаться, смеяться, когда тебя лишают последнего одеяла в пятиградусную ночь, — задача для продвинутых оптимистов.
