Мама требует, чтобы я приходила убираться к ней каждый день. Но у меня своя семья, дети и собственные заботы — и я больше не в силах это терпеть.
Мне двадцать девять. Мы с мужем, Сергеем, женаты уже пять лет. У нас двое детей: старший сын Ваня ходит в школу, а младшая, Алиса, ещё не пошла в садик. Стоит ей туда попасть — сразу заболевает, и мы неделями сидим на больничном. Поэтому мы решили: пока иммунитет не окрепнет, я останусь с ней дома. А квартира сама не уберётся, ужин не сварится, и дети без присмотра не вырастут.
Каждый день — как забег на выживание: готовка, стирка, разбросанные игрушки, капризы, уроки с Ваней. Я вкладываю в них всю душу, объясняю, повторяю, учу. К вечеру ноги ноют, будто целый день таскала мешки с картошкой.
Но маме этого не донести.
Ей будто всё равно, что у меня своя жизнь, свои хлопоты. Она звонит каждый день — не спросить, как дела, а устроить разбор полётов. Без тепла, без участия. Только упрёки:
— Опять целый день на диван прилипла?
— В телефоне ковыряешься вместо дел?
— Когда ко мне приедешь?
— Когда наведёшь порядок на кухне?
— Где продукты, которые ты обещала?
Мама живёт в другом районе Москвы. Добираться до неё — целое испытание, особенно с двумя детьми. Оставить их не с кем. Пока доеду, пока выслушаю, какая я «безрукая» и «лентяйка», пока перемою её посуду — день на исходе. А кто уберёт у меня? Кто накормит моих детей?
Я пыталась объяснить, что у меня нет ни минуты свободной. Что я едва успеваю сварить суп. Но в ответ — только обида. Слёзы, упрёки, манипуляции:
— Ты эгоистка!
— Мне одиноко, а тебе наплевать!
— У всех матери помогают, а ты где?
Но когда она помогала мне? С рождения детей она ни разу не предложила:
— Давай я посижу с внуками, отдохни.
Когда я вернулась из роддома с Алисой, она пришла… не с поддержкой, а с претензиями. Я еле стояла на ногах, а она устроилась в кресле, словно важная гостья. Ждала, когда я накрою стол. «Неудобно, — говорит, — без спроса холодильник открывать». Ползла по кухне со швами, лишь бы не услышать: «В доме грязь, хозяйка никудышная».
А потом пошли замечания:
— Суп невкусный.
— Пересолила.
— Сервировка некрасивая.
— Где салфетки?
С тех пор ничего не изменилось. Она не приезжает, не звонит узнать, как мы. Только чтобы поругать. Требует, чтобы я бегала к ней, мыла полы, покупала продукты. А сил уже нет. Я не робот.
Несколько недель назад мы разругались в хлам. Я не сдержалась, высказала всё, что копилось годами. С тех пор — тишина. Она не звонит. И я не звоню. И знаете что? Я счастлива.
Впервые за долгое время я дышу свободно. Не трясусь от каждого звонка, не жду упрёков, не чувствую себя виноватой за то, что живу для своей семьи.
Если бы знала, что так просто, поругалась бы с ней намного раньше. Я не обязана заслуживать любовь того, кто меня не ценит. Это не забота — это контроль.
Теперь я точно знаю: я хорошая мать, жена и человек. А если она этого не видит — её проблемы.
Пусть живёт, как хочет. Я нужна здесь — своим детям, мужу, нашему дому. И это главное.
