— Мам, не выходи за него, — прошептала Алина, сжимая мамины руки.
— Алёнка, ну что ты… — мама отстранилась, пряча глаза. — Мы только подали заявление.
Алина смотрела на её новое платье — слишком яркое, слишком молодое. На губы, подкрашенные неестественно розовой помадой. На высокие каблуки, из-за которых мама слегка пошатывалась. Всё это было нелепо.
— Он же младше тебя на шестнадцать лет! Ты видела, как он на тебя смотрит? Как на дойную корову!
— Хватит! — мама резко хлопнула ладонью по столу. — Я не позволю тебе так говорить о человеке, которого люблю.
Алина стиснула зубы. Не любовь это была. Гипноз. Максим — тренер из фитнес-клуба, улыбчивый, подкачанный, с медвежьим взглядом — околдовал маму за два месяца. Заставил поверить, что она — юная богиня, а не сорокапятилетняя женщина с морщинами у глаз.
— Он заставил тебя влезть в кредит на ту дурацкую операцию!
— Я сама решила! — мама тряхнула только что увеличенной грудью. — Хотела быть красивой… для него…
Алина сглотнула комок в горле. Красивой? Мама месяц не могла спать на животе, гноились швы, а этот… этот… даже не навещал её в больнице. Всё «тренировки», «занятость». А когда она вернулась — первое, что он сказал:
*«Оль, а губы тебе бы ещё чуть-чуть…»*
— Мам, я была в его квартире, — выдохнула Алина.
— Что?! — мама побледнела.
— Ты лежала под капельницей, а он… — она достала телефон, показала фото: Максим обнимал в их же постели девчонку в бикини. — Ты видишь? Он даже простыни не сменил! Те, что ты купила!
Мама схватилась за сердце.
— Это… монтаж…
— Дядя Коля из 58-й квартиры видел, как он её выводил утром!
Мама рухнула на стул. Из её глаз потекли чёрные полосы туши.
— Обещай… не будешь ему звонить… — умоляла Алина.
Мама кивнула. Но ночью Алина услышала шёпот за стеной:
*«Макс, это я… Нет, я не сержусь… Да, конечно, верю, что это её сестра…»*
Утром мамы не было. На столе — записка:
*«Прости. Уехали в Сочи. Он сказал — навсегда.»*
Алина звонила сто раз. Потом пришло сообщение:
*«Алёна, не пиши. Мы счастливы.»*
Через неделю мама вернулась одна. Без чемодана. Без колечка. С синяком под глазом.
— Он… оставил меня на заправке… Сказал, я «старая»… — она опустила голову.
Алина молча обняла её.
А через месяц дядя Коля — тот самый сосед-пенсионер, что всё лето чинил им краны бесплатно, — принёс маме букет астр. Скромный, без пафоса. И сказал, глядя в пол:
— Оль, а ты… пироги ещё печёшь?
Мама впервые за долгое время рассмеялась. Настоящим смехом. Не девичьим хихиканьем.
Мораль проста: настоящая любовь не требует подтяжек. И не убегает в Сочи. Она годами ждёт за стеной. Скромно. Без пафоса.
