Мать растворяется в моём существовании и жизни моих детей, вбивая свои правила без устали…
Замужем десять лет. Мы с супругом — православная семья, растим трёх ребятишек. После свадьбы уехала из посёлка под Казанью, где жила с матерью и бабкой. Когда бабушка умерла, мать осталась одна — тосковала, навещала нас в Нижнем Новгороде, но держалась: работала в библиотеке, справлялась. Всё изменилось три года назад. Здоровье подвело — давление зашкаливало, колени опухали. Я, дрожа от страха, уговорила её перебраться поближе. Она согласилась. Всю жизнь она прожила с бабкой, без мужа, — бросить её одну я не могла. Сняли ей квартиру в нашем районе, платим за коммуналку, устроили в архив — чтобы не скучала.
Вместо благодарности — гиря на шее, с каждым месяцем тяжелее. Она не просто переехала — вросла в наш быт, как гвоздь в стену. Раньше, когда гостила неделю-другую, всё ладилось: играла с внуками, пекла пироги. Теперь же растворилась в каждом нашем часе. Её вздохи, пристальные взгляды, вечное «А ты уверена?» душат. У неё свои законы — как молиться, как воспитывать, даже как суп варить. Нашу веру, наши порядки — будто ветром сдуло. Границ не видит — врывается без звонка, роется в детских рюкзаках, учит нянь «правильному» уходу.
Всё не так: кашу пересолила, платья слишком яркие, на испачканные коленки не обратила внимания. Докопается до мелочей — где были, что ели, о чём шептались с мужем. После её визитов чувствую себя тряпкой выжатой — ни сил, ни радости. Связь, что раньше грела, теперь режет нервы: споры, упрёки, молчаливые обиды. Стала срываться на детей, кричать на мужа. Её призрак мерещится даже ночью — ворчит, качает головой, шепчет: «Не справишься без меня».
Пыталась отгородиться — сократила встречи, ссылалась на кружки детей, работу мужа. Бесполезно. К мужу она холодна — будто он вор, укравший её единственную дочь. Иногда плачет в трубку: «Я вам мешаю, я лишняя». Сердце рвётся на части — хочу обнять, но сразу вспоминаю её взгляд, когда она критикует мою Машу за «неправильную» молитву.
Она клянётся, что это любовь — жертвенная, слепая. А я задыхаюсь. Мечтаю стать идеальной дочерью, но её объятия жгут, как цепи. После каждого разговора собираю осколки себя по углам — не получается.
Теперь появился шанс — мужу предложили контракт в Сербии. Мечтаю о Белграде, как о спасении: там её не будет у двери каждое утро, там наши правила, наша вера. Но гложет стыд — бросить старую мать в чужой квартире… А если инсульт? А если упадёт в гололёд? Мысли гоняют по кругу, как белка в колесе.
Жить рядом — не могу. Нужен воздух, тысячи километров, чтобы её забота доставала лишь по скайпу. Но как отрезать родное? Страх и долг разрывают грудь. Предам ли я её, уезжая? Или предам себя, оставаясь? Выбор — как ножовка по душе. Молюсь, чтобы Господь дал сил не сломаться…
